Я – собака Диоген

– Не стоит благодарности, – стоял на своем Грек-философ. – Вы и так много сделали здесь для поддержания порядка, спасли мои цветы. Это я должен выразить вам свою признательность.

Девушка улыбнулась и сказала:

– Раз так, то прошу к столу, я непременно хочу вас угостить.

– Вы как будто ждали нашего появления, – заметил Грек-философ. – Приготовили такой роскошный стол, и даже предположили, что нас будет трое.

Девушка засмеялась.

– Я вас совсем не ждала, – сказала она, – ко мне должны были прийти трое моих друзей, чтобы отпраздновать одно событие. – Но я рада вашему появлению, закуски и вина хватит на всех. Прошу к столу.

Друзья-философы стали неловко усаживаться за стол, девушка наполнила их бокалы токайским вином. Подняв свой бокал, она предложила:

– Давайте выпьем за наше знакомство.

Мудрецы чокнулись с ней своими бокалами и осушили их содержимое.

– Мы, может быть, представимся друг другу, – предложил Нивос Родеф.

Девушка улыбнулась своей мягкой очаровательной улыбкой и молвила:

– Давайте чуть повременим с этим. Сейчас должны подойти мои товарищи, вот тогда мы все и познакомимся.

В прихожей послышалось рычание пса Диогена.

– Вот они уже легки на помине, – радостно воскликнула девушка и соскочила со стула.

В комнату из прихожей вошли трое молодых мужчин: долговязый жидёнок с длинным носом и черным курчавым хохолком, нависающем надо лбом; коренастый парень с открытым прыщавым лицом и бычьей шеей и довольно симпатичный худощавый юноша с бородкой, подстриженный под фокстерьера.

– Разрешите познакомить вас с моими друзьями, – сказала с улыбкой девушка и стала представлять их в полушутливом тоне, – Тотищев, писатель и поэт, подающий надежды дарование; Баталии, агроном, весельчак и непременная душа любого общества; Арцыбашев, вечный студент и, наконец, я, простая девушка с непростой фамилией Бюстмарк, не путайте с Бисмарком.

Девушка рассмеялась, вызвав у мужчин улыбки. Мудрецы-философы представились и обменялись рукопожатиями с вновь прибывшими. С кухни принесли табуретки, и все вновь разместились за большим столом. Начался пир горой, токайское вино полилось рекой, веселье с каждым выпитым бокалом возрастало, только временами прерывалось воем и скулением пса Диогена, запертого в прихожей. Однако и тому перепадало от обильных угощений со стола. Время от времени вечный студент Арцыбашев выходил к нему с куриной ножкой или телячьим языком, поддетым вилкой, с непременной стопкой водки и подолгу не возвращался. Гулянка грозила закончиться далеко за полночь, если бы женатый Грек-философ не вспомнил о времени и не предложил своим друзьям отправиться на вокзал, чтобы успеть на последнюю электричку.

– Как? – воскликнула Катрин Бюстмарк. – Вы уже собираетесь домой, а я вас еще не успела отблагодарить.

– Ну, вот еще, – воскликнул Грек-философ. – И так все было превосходно, такое угощение, такой прием, ни я, ни мои товарищи не забудут этот вечер до скончания своих дней.

– Мы ничего не забудем! – орал захмелевший Нивос Родеф.

– Да-да, нам было очень приятно, – вторил ему слепой Гомер.

– И все равно я вас не отпущу, – заявила смеющаяся девушка, – пока лично не отблагодарю каждого.

– Не отпускай их, Кацхэн, – кричал с конца стола жиденок Тотищев. – Сделай им незабываемый вечер.

– Покажи им, на что способно истинное радушие богини, – подбадривал ее весельчак Баталии.

– Устрой им ночь страстной любви, – подшучивал Арцыбашев.

И тут началось такое, чего совсем не ожидали увидеть и пережить припозднившиеся гости.

3. Представление нечистой силы

Что среди смертных позорным слывет и клеймится хулою —

То на богов возвести наш Гомер с Гесиодом дерзнули.

Красть, и прелюбы творить, и друг друга обманывать хитро.

Ксенофан (VI в. до н. э).