Я – сосуд для Альфы

И Рабан завыл на последнем изломе, окончательно оборачиваясь огромным седым волком. Зарычал дико, сверкнув желтыми глазами, и резко прыгнул на вжавшегося в стену сына. Дирк только руки успел поднять, защищаясь, но это не помогло. Истошный вопль, рык, переходящий в жалобный скулеж, и тишина. Рабан повернул окровавленную морду к единственному оставшемуся сыну. Джер сам не заметил, как наполовину тоже трансформировался, глубоко всаживая когти в ни в чем не повинные подлокотники. Внутри клокотало все. Удовлетворение от мести, восхищение силой отца и животное преклонение перед ним, как перед сильнейшим. И еще жалость. Где-то на задворках сознания плескалась человеческая жалость к младшему брату. Он наверно не в себе был давно. Они просто не замечали, не хотели видеть. Эгоистичные, каждый сконцентрирован только на себе. Возможно Дирку можно было помочь. Можно… Но не вернуть теперь ничего. И Астора с семьей тоже не вернуть.

Тем времен Рабан вновь принял человеческий облик. Медленно подошел к застывшему в кресле сыну, вытирая рукавом кровь с лица.

— Давай просто порвем эти чертовы договоры, не узнает никто, — прохрипел тихо, — Фебус будет молчать. Да, Фебус?

Нотариус утвердительно кивнул. Но Джер, смотря перед собой, медленно покачал головой.

— Нет, отец. Я уже отрекся. Я буду знать. И ты будешь знать. Этого достаточно. Не хочу постоянно думать о том, что есть тайна, способная все поставить под угрозу.

Перевел взгляд на хмурящегося Рабана.

— Порвем только признание в убийстве Астора. Я не собираюсь отвечать за чужие грехи. Остальное уже решено.

— Но… — Рабан растерянно развел руками, — Кому тогда это все? Кому? У меня три сына было. Три наследника, а за неделю не осталось ни одного. Я знаю, ты никогда не стремился стать главным, хотя мог бы, если захотел. Тебя бы признали. Но теперь, Джер! У тебя выбора нет!

— Есть, — возразил Джервалф, вставая, — Ты сам сказал. Землянка скоро родит. Отпишешь внуку.

— А ты позволишь ей родить? Ты же не хотел, — вопросительно изогнул бровь Рабан.

— Скорее она не позволит мне избавиться от ребенка, — пробормотал Джер, — Так что ее благодари, не меня.

Джервалф устало потер лицо, только сейчас до конца осознавая, что это правда, и им придется пережить эти чертовы роды. Они должны пережить. Направился к двери, за которой скрылась Мару. Его вдруг стало штормить от нахлынувшей усталости. Больше суток не спал. Не мог.

Ее запах. Джер чувствовал его даже сквозь стену. Он сладким маревом разливался внутри, туманя сознание. Тело напряглось, словно готовясь к прыжку. Волк заметался в груди, ласково поскуливая. Трепет. Самое точное наверно слово. Рванул дверь на себя, пара шагов, и она уже обвивает его, словно лиана дерево. Утыкается носом в грудь, отчего сквозь рубашку к коже пробивается ее жаркое влажное дыхание. Джер грубо сдавливает пару в своих объятиях. Наверно ей больно даже, но Мару молчит, не сопротивляется. Лишь рассеянно водит пальчиками по плечам и спине.

— Хочу домой, — шепчет едва слышно, — И тебя хочу, Ансгар.

Джеру становится жарко от этих простых слов. Он тоже хочет. Только сначала хорошенько пройдется по ней мочалкой, сдирая запах чертового братца, бесстыдно вплетающийся в ее аромат.

Мимо проходит отец и кидает на них, обнимающихся, пронзительный взгляд.

— Чтобы доносила, поняла? — рубит резко, сверля Мару желтыми глазами.

Девушка только кивает смущенно и прячет лицо на груди своего волка.

54

Как только я оказываюсь в объятиях Джера, откат накрывает меня. Практически раздавливает собой. Напряжение последних суток лавиной ухает вниз, заставляя лужицей растечься перед волком. Ноги, руки крупно дрожат, мысли путаются, на глазах выступает влага. Все, что я могу, это — дышать. Втягивать глубоко в себя его запах. Мое безопасное место. Темное и теплое. Я прикрываю глаза. Мне кажется, что мы вместе были всегда. Жизнь до Джера воспринимается сном, пустым и глупым. Просто трамплином к сегодняшнему дню, к этому мгновению. Я слышу, как у самого моего уха гулко бьется его сильное сердце. Так уверенно, будто и мою кровь разгоняет. Бьется для нас двоих.

Не помню, как добрались до лётмобиля. Джер просто вел меня куда-то, крепко обнимая за плечи. А мне было все равно, куда. Вместе уселись на заднее сидение. Впереди разместились волки из его охраны. Джер хмурился и, молча, прижимал меня к себе. Наверно думал о произошедшем. Замкнулся, углубившись в себя. А я была одурманена его близостью. Начала ластиться к волку как кошка. Поцеловала в шею, пробежалась пальцами по рубашке, опустилась ниже, вцепившись в ремень. Закинула ногу на него. Ансгар покосился на меня и кивнул в сторону охранников на передних сидениях. Мол, мы не одни.

— Опусти перегородку, — зашептала в ответ.