Я - Спартак (СИ)

Спартак с италиками пробился к палатке Гая Клавдия Глабра. Он всегда считал: для победы критически важно обезглавить армию, становящуюся без руководства похожей на стадо баранов. Перебив немногочисленную личную охрану претора, бойцы Нума Помпилия взяли в плен военачальника римлян, не оставив врагам шанса к организованному сопротивлению.

Исход сражения оказался предрешён. Однако, не все легионеры трусливо бежали. Центурия ветеранов, которой как раз поручили охрану частокола, находясь в полном боевом облачении и под командой опытного центуриона, переместившись за ограждение и, выстроившись в плотную линию с наружной стороны деревянной преграды, легко отбила первый натиск восставших. В критической ситуации, когда уже чувствуется дыхание приближающейся смерти, часто именно простые солдаты оказываются смелее и отважнее своих командующих, сдающихся при первой же возможности.

Несомненно, если бы Спартак находился не у палатки Гая Клавдия Глабра, а у частокола, то он оценил преданность римлян воинскому долгу и вполне вероятно отпустил по домам, заставив лишь сложить оружие, или, по крайней мере, предложил сдаться, но на этом участке битвы восставших вёл Эномай, не ищущий компромиссов и беспощадный к врагам.

Вторая атака мятежников стала для горстки римлян последней. Галлы несмотря на отчаянное сопротивление противника, упрямо лезли на частокол, падали замертво, под меткими ударами гладиусов, а по их скользким от крови телам карабкались следующие нападавшие. В конце концов, деревянная преграда не выдержала и обрушилась в нескольких местах. Поток варваров смёл римлян, как прорвавшая плотину стремительная река, уносящая всё на своём пути. Не выжил ни один легионер. В этой короткой смертоносной схватке гладиаторы понесли большие потери, чем во всём вражеском лагере. В числе погибших оказался и Эномай, сражённый мечом центуриона, нашедшего свой конец в медвежьих объятиях могучего галла.

Глава 6. Римляне, самниты и этруск

Весть о сокрушительном разгроме армии претора Гая Клавдия Глабра разнеслась со скоростью ветра, озадачив одних и вселив надежду в сердца других. Со всей Кампании к Везувию стали стекаться люди, не желавшие продолжать влачить рабское существование в окрестных городах и сельских фермах. Приходили пастухи, бросая опостылевшие хозяйские стада на произвол судьбы или пригоняя животных восставшим. Даже многие свободные италики, прежде всего самниты, воевавшие против римлян в последней гражданской войне и подвергшиеся после тяжёлого поражения массовой конфискации имущества, насильственному изгнанию из родного дома, справедливо считали за честь незамедлительно вступить в армию Спартака, видев в нём вождя, потенциально способного взять убедительный реванш, отомстить за павших родных, вернуть потерянное десять лет назад.

Естественное стремление присоединиться к мятежникам подогревалось не только блестящей победой как таковой, для достижения которой Спартак показал себя хитроумным стратегом, но и личными качествами новоявленного вождя, высоко ценимыми обычными людьми. Во-первых, он не гнушался общаться с любым человеком, охотно разговаривая на равных вне зависимости от происхождения, национальности или имущественного состояния собеседника, что заметно разнилось от чванства римских патрициев, кичившихся своим положением в обществе. Во-вторых, Спартак проявлял благородство по отношению к противнику, не истребляя пленных, женщин и детей, как это частенько практиковали те же римляне по отношению к покорённым городам и народам, у них даже пословица имелась на сей счёт: «Vae victis», означающая горе побеждённым. И самниты отлично запомнили урок, преподанный Луцием Корнелием Суллой, стремясь вернуть должок той же монетой. В-третьих, по настоянию Спартака, восставшие всегда делили добычу поровну, чем подчёркивалось безусловное равенство всех в армии от командующего до простого солдата. В-четвёртых, вождь шёл в бой в первых рядах, в отличие от римских полководцев, многие из которых нередко предпочитали оставаться за спинами своих солдат во время кровопролитного сражения. Именно эти качества дали Спартаку народную любовь, а его армии – новых рекрутов.

От добровольцев отбоя не было. Вскоре численность восставших возросла кратно и уже составляла несколько тысяч человек, так что места на вершине Везувия предсказуемо оказалось недостаточно, а потому Спартак перенёс военный лагерь с неприступного плато к подножию горы на то самое место, где недавно располагались солдаты Гая Клавдия Глабра. Даже палатки легионеров пригодились!

Первые пять сотен мятежников, разгромившие армию претора, считались не только героями, но и в определённой степени ветеранами, многие из них стали деканами – старшими десятка бойцов или даже центурионами – командирами центурий из восьмидесяти человек. Взводными и ротными, как с точки зрения своего армейского опыта определил Сурков. Ему тоже выпала подобная честь, но Игорь не согласился.