Я спас СССР! (том 1 и 2)

Наконец, мне удается прижать его к траве, засунуть одну руку под шею, локтем другой руки надавить сверху. Классический удушающий прием. Петров хрипит, краснеет, но не сдается. Да и как ему сдаться? Говорить то он не может. Краснота переходит в синеву и Петров отключается. Я убираю руки – не дай бог задушил… Но нет, дышит. Парни вокруг включаются в ситуацию, сразу много рук хватают меня и ставят на ноги. Я кривлюсь от боли, но терплю.

– Задушил! – кричат одни – Зовите милицию

– Да нет, жив! – кто склонился к Петрову и проверил пульс

Вика пытается пробиться через толпу, но ее не пускают. Я же шатаясь, стягиваю заляпанную и порванную рубашку, отряхиваю брюки.

– А ну расступитесь,бандерлоги! – слышу громкий рык. Узнаю бас Кузнецова. Его массивная фигура таранит толпу, Вика бежит сзади. Сразу обнимает меня со слезами.

– Что случилось?! – товарищ наклоняется к Петрову. Тот уже порозовел и моргает глазами.

– Кузнец, это был махач – один из парней помогает нашему богатырю поставить Петрова на ноги. Тот тоже качается, глаза мутные.

– Рус первый врезал комсоргу

– Бывшему комсоргу! – Кузнецов держит моего врага за шкирку, не давая упасть

– Да тот Селезневу обругал грязно – футболисты начинают галдеть – Правильно врезал.

– Махач был честный, один на один

– Почти честный!

– Милицию вызываем?

– Да дружинники сейчас сами придут

– Так! Харэ галдеть! – Кузнецов встряхивает Петрова. Тот все еще в ауте, хотя ему уже явно лучше – Вот на минуту нельзя вас оставить. Представляешь, Рус, – друг поворачивается ко мне – Пошел отнести мячи в спортзал, возвращаюсь… а тут такое…

– Дорогой, как ты?? – единственный кто мной интересуется – это Вика. Она начинает меня ощупывать, я морщусь от боли в ребрах. Но больше, кажется, повреждений нет.

– Так! – принимает решение Кузнецов – Расходимся. Забирайте этого дебила – покачивающийся Петров отправляется в руки футболистов – Не будет милиции.

Осмотр продолжается и на Таганке. Отказавшись от помощи друга и напялив пиджак на голое тело, я в сопровождении Вики доезжаю до «конспиративной» квартиры. Знал бы генерал, чем мы тут занимаемся! Девушка капается в ящиках и находит вполне приличную аптечку.

– Тебя в травмпункт надо – резюмирует она, щупая ребра. Справа уже появился огромный лиловый синяк

– Ну а там что сделают? – я осторожно сажусь на стул, дышу еле-еле. Так боль не столь заметна

– Рентген, конечно

– Нет, потом

– Обмотают торс тугой повязкой

– Ну вот и обмотай

На свет из аптечки появляется бинт, лейкопластырь на катушке. Меня начинают пеленать.

– Леш, я хотела тебе сказать – осторожно произносит Вика, фиксируя повязку – Перед дракой у меня в голове какой-то звон раздался. Тревожный

– А как ты поняла, что это был тревожный звон?

– Ну, он был странный – задумалась девушка – Как набат во время пожара

Ого! Вот это новость. Неужели я со своим Словом так влияю на Вику, что она тоже начала что-то слышать?

– Обязательно говори мне, если подобное еще раз случится – я кладу руку на бедро Вики – Хорошо?

Девушка неуверенно кивает.

Моя рука сползает вниз, а потом начинает свое путешествие вверх, задирая подол платья.

– Русин, я глазам не верю! Опять синдром раненого??

Вика смеется, пытаясь оттолкнуть мою руку.

– Да, любовь моя. Я ранен прямо в сердце.

К правой руке присоединяется левая.

– Нет, Русин! Пойми! Тебе нельзя. Если это перелом ребер или даже трещина…

Мои ладони все-таки проникают под платье и оказываются на упругой попке девушки.

– Солнышко, а ты слышала о такой позе «наездница»? Она еще называется "амазонка".

*****

Утром в субботу я, позевывая, прогуливаюсь по вестибюлю станции Динамо. Разглядываю дискоболов, бегунов и прочих атлетов на барельефах. Попутно тайком ощупываю бок. Болит, но умеренно.

Ночью Вика, освоив новую позу совсем меня "заездила". В некоторый моменты наивысшего наслаждения моя "амазонка" просто отключалась, забывала о травме и наваливалась руками на грудь. Я внутренне охал, но терпел. Ведь передо мной колыхалась прекрасная Викина грудь.

– Привет, старичок! – из прибывшего поезда выходит Герман и приветливо хлопает меня по плечу. Ну хорошо хоть не по ребрам...

– Чего такой бледный? Не выспался?

В одной руке Герман мял папиросу – явно курить хочет, в другой – держал портфель. На плече висел черный диктофон Филипс. Заметив мой взгляд, Седов подмигнул:

– Последний писк моды. Прямо "из Парижу". Сорок пять минут записи на пленочную кассету, а не на обычную бобину.

– Да... Хорошо вас Аджубей снабжает

– Нас, старичок! Нас. Теперь ты играешь в команде "Известий". Привыкай. Ну что, пошли? Надо сегодня быстро отстреляться и сдать материал. В понедельник едем делать интервью с главным архитектором гостиницы Россия.

Мы поднялись по эскалатору и вышли в город.

– Да, большая стройка намечается – я вдохнул свежий московский воздух. Как же хорошо! "И жить хорошо и жизнь хороша!".

– А какова моя роль в этих поездках?