Я спас СССР. Том IV

– На пороге 20‑летие Победы, – начал я, пригубив очень неплохое грузинское вино, – а что делается в стране для того, чтобы с честью встретить этот день? Сколько безымянных солдатских могил найдено на подступах к столице, сколько из них навсегда так и останутся безымянными? Думаю, нужно у Кремлевской стены сделать монумент, к которому люди придут поклониться и принесут цветы. Все, кто не знает, где лежат их родственники, друзья и однополчане. Неужели это так трудно – достойно почтить память всех погибших и не обретших даже братской могилы?

– Хороша мысль! – неожиданно горячо поддерживает меня Валентина. – Вот тебе и будет первая инициатива генерального секретаря Гагарина.

– Боюсь, времени до мая не хватит, – сомневается Юра.

– До 9 Мая время есть, и если сейчас объявить конкурс на памятник, вполне успеем. А нужно будет, мы организуем письмо в ЦК и соберем подписи трудящихся и студентов города Москвы.

– Памятник – дело долгое…

– А не нужно создавать помпезных монументов, они на фоне Кремлевской стены будут смотреться крайне неуместно. Все должно быть сдержанно и торжественно. Главное в этом памятнике – Вечный огонь в честь павших героев. И сделать его нужно в таком месте, чтобы к нему в любое время был открытый доступ, например при входе в Александровский сад.

– Так там вроде бы памятник стоит в честь революционеров?

Ага… в честь революционеров, как же! Да большевики его из обелиска в честь 300‑летия Дома Романовых переделали. Видно, решили: не пропадать же было добру.

– Ну, и что? Обелиск можно перенести чуть дальше на площадь перед гротом – это большого труда не составит.

Гагарины переглядываются. Да, идея кажется настолько простой, что даже удивительно, как никто раньше не додумался. А все потому, что сердцем страны и столицы привыкли считать Красную площадь, а Александровский сад никто в качестве подходящего места для важного монумента всерьез не рассматривал.

– Вы только представьте, какая торжественная церемония получится! Провести ее 8 мая, за день до юбилейного парада на Красной площади, с участием всех маршалов Победы и героев‑фронтовиков. Незабываемый праздник будет. А потом Парад Победы!

– Парад Победы?! – Гагарины выпадают в осадок.

– А почему бы нет? – пожимаю плечами я. – Был же Парад Победы на Красной площади. Почему бы не сделать 9 Мая выходным, пронести по площади Знамя Победы…

Ход беспроигрышный. Собственно, это то, что первым делом сделал Брежнев, свергнув Хрущева. Приказал в 1965 году организовать грандиозный парад на День Победы. Помирился с фронтовиками и военными, показал еще раз всему миру мощь Советской армии. Ну и напомнил кое-кому на Западе про «можем повторить».

– Юра! – Валентина аж зарумянилась. – Замечательная идея. Звони министру Крылову. Прямо сейчас!

Ага… так вот кто у нас в семье «серый кардинал»!

– Разве удобно? – засомневался Гагарин. – Вечер уже. Хотя вроде еще не поздно…

– Генеральному секретарю удобно, – поддакиваю я Валентине.

Как себя с подчиненными поставишь, так тебя и будут дальше воспринимать. Юре, конечно, не позавидуешь – теперь в подчиненных генералы да министры старше его по возрасту раза в два. Гагарин зовет помощника, просит принести ему телефон правительственной связи.

Поужинавшие девочки начинают шалить, но Валентина их быстро утихомиривает, предлагая пойти в другую комнату и посмотреть «Спокойной ночи, малыши!». Через секунду и след их простыл – какой же ребенок откажется от ежевечерней порции мультиков!

Наконец телефон с гербом СССР на длинном шнуре приносят, и Первый космонавт просит его соединить с министром обороны.

– Николай Иванович, Гагарин беспокоит.

Я качаю головой, Валентина вздыхает. Нет, ну почему он такой скромный? Ведь эта та ситуация, когда надо проявить властность или хотя бы строгость!

Гагарин замолкает, вопросительно на меня смотрит.

– Есть мнение… – тихо суфлирую я знаменитую сталинскую фразу.

– Есть мнение, – послушно повторяет Юра, – что наши доблестные ветераны недостаточно отмечены партией и страной.

Гагарин напряженно прижимает трубку к уху, слушая собеседника.

– Да? Вы тоже согласны? Да, читаю мысли. У нас, космонавтов, есть специальный прибор.

Теперь уже смех Крылова в трубке слышим все мы.

– Что предлагаю? – Генеральный на меня уже не смотрит, сам говорит как по писаному. – Провести 9 Мая Парад Победы. Вынести знамя, которое водрузили над рейхстагом… Да, знаю, что 1 Мая у нас уже есть военный парад. Но в этот раз можно ограничиться только демонстрацией трудящихся. А девятьго будет совсем другое торжество. Какое? Военно-историческое!

Теперь уже мы с Валентиной с удивлением поглядываем на Гагарина.

– Жукова? Да не можно, а нужно позвать! Завтра жду ваших конкретных предложений в виде записки для Политбюро, – властно заканчивает разговор Юра и победно улыбается нам. Вот он, еще один первый полет Гагарина. Теперь в космосе властных коридоров.

* * *