Я — Спок

СПОРЮ, ЧТО НАД СЦЕНОЙ С ПОН-ФАРРОМ БУДУТ СМЕЯТЬСЯ

ДЖЕФФ КАТЦЕНБЕРГ, АПРЕЛЬ 1984 Г.

Хоть «Звездный путь-III» и воскресил Спока, он убил еще одного весьма драгоценного члена экипажа — сам «Энтерпрайз». Слухи о сюжете просочились наружу, конечно, еще до выпуска фильма — поистине невозможно от поклонников «Звездного пути» что-то долго удержать в секрете. И опять поднялся крик — несравнимый с реакцией на новости о смерти Спока, но достаточный, чтоб мы о нем услышали. Но мы пережили кончину вулканца, так что спокойно приняли новости о протестах. Собственно, я был более, чем доволен сценами с гибелью «Энтерпрайза», народ из «Индастриал Лайт энд Мэджик» снабдил нас потрясающими изображениями корабля, следующего к своей огненной смерти, и сцена с командой, стоящей на вершине горы на Генезисе и наблюдающей, как он чертит полосу в небе, была незабываема.

КИРК: Боже, Док, что я сделал?

МАККОЙ: То, что должен был.

Последние дни съемок оказались для меня самым большим испытанием, потому что до того времени взрослый Спок не появлялся в кадре. Вскоре я преисполнился чистосердечного уважения ко всем, кто одновременно играет и режиссирует! Сперва я пытался приходить в свои обычные 7 утра, начинать работу, а потом выскальзывать прочь, чтоб загримироваться под Спока.

Какая ошибка! В середине накладывания грима меня обязательно отзывали проверить чей-нибудь гардероб, или какое-нибудь освещение, или какой-нибудь спецэффект, и я в бешенстве метался по съемочной площадке с одной-единственной вулканской бровью или всего одним вулканским ухом. А когда подходило время Споку появиться перед камерой, я все еще выглядел как странный вулканско-человеческий гибрид. Вскоре я понял, что единственный способ справиться — сделать так, чтоб грим был полностью наложен еще до того, как я вступал на съемочную площадку в качестве директора.

А это значило приходить не позже пяти (брррр!) часов утра и оставаться на месте до тех пор, пока вулканский грим полностью не закончен. Если честно, я был от этого не в восторге. (Хоть мне и пришлось делать это еще и еще чаще в следующем фильме «Звездного пути»).

Одной из первых сцен со Споком была та, где он лежит без сознания в лазарете, а Маккой с ним разговаривает. Ну, как режиссеру, она доставила мне хлопот. Как актер, я знал, что не могу завалить сцену, открыв глаза, чтоб посмотреть, что происходит — я не мог, собственно, видеть игру ДеКелли, я мог ориентироваться только на звук его голоса и мнение оператора, пошла сцена или не пошла. Так что в конце каждого дубля я оборачивался к Де и спрашивал: «Ну как? Ты все правильно сделал?»

Ну, если бы это был кто-то другой — новый актер — я бы и вправду занервничал. Слава Богу, это был ДеКелли, ветеран «Звездного пути», который, черт побери, отлично знал, как играть!

Но Де меня безжалостно задразнил за попытки режиссировать с закрытыми глазами.

— Леонард, просто прекрати! — говорил он, ухмыляясь, как только дубль заканчивался.

— Что прекратить?

— Не думай, что я не вижу, как ты подглядываешь! Ты пытаешься управлять мной дрожанием твоих чертовых век!

В каком-то смысле последнюю сцену фильма было снять сложней всего, потому что, как актер, я должен был сконцентрироваться на своем диалоге в качестве Спока, а, как режиссер, на всех и вся вокруг — в то же самое время!

В вышеупомянутой сцене Споку требовалось справиться с нелегким разговором с Кирком, пытаясь восстановить по деталям наши былые отношения, пока остальной экипаж «Энтерпрайза» выжидающе наблюдает. Банк памяти вулканца еще не заработал, так что он полон вопросов: кто ты такой? Знаю ли я тебя и всех остальных людей? Почему ты за мной вернулся? Последние реплики фильма полны надежды на то, что Спок вскоре опять станет собой.

СПОК: (с проблеском сдерживаемой радости.) Джим. Тебя зовут… Джим.

КИРК: Да, Спок! Да.

Сцена заканчивается тем, что экипаж радостно окружает своего вулканского друга, чтобы поздравить его с возвращением. Как режиссер, я поощрял всех обнять Спока — если они захотят. Интересно, что, хотя лица у всех просто сияли счастьем, никто так и не осмелился обнять вулканца (хотя Нишель Николс потянулась ко мне с теплотой, и ДеКелли разрядил ситуацию, с улыбкой постучав себя по черепу, будто говоря: «Помнишь, друг мой? Ты тут квартировал…»). Видимо, нельзя просто так взять и обнять Спока!

В конце концов, съемки завершились. Мы нанесли последние штрихи на кинокартину, и пришла пора готовить титры. Ну, обычно в любой серии или фильме «Звездного пути» первым идет имя Уильяма Шатнера, потом мое, а потом ДеКелли. Но в этот раз настало время нарушить традицию — потому что я понял, что если зрители увидят мое имя в начальных титрах, то тайне конец. Будет очевидно, что Спок, как мы его знаем, вернулся обратно.