Я спрыгнул. А затем передумал (СИ)

Грейнджер не покидала мою голову. Мне надоело прятаться, я решил поступить по-мужски и поговорить с ней. Один на один. Подловил на выходе из теплиц, схватил за руку и потащил к дереву, за которым можно было спрятаться. Она не вырывалась. Спокойно шла за мной, даже не выдёргивая руку из моей. Мы остановились у старого дуба, и я обернулся. Гермиона всматривалась в моё лицо, пытаясь понять мотивы моих действий. Я и сам не понимал их. Она молчала. Ждала. И я начал говорить. Говорил о своей дикой ревности к Краму, о том, как чертовски прекрасно она выглядела в том платье, о своих попытках обратить на себя внимание, о записке, которую она сожгла, и о тетради с ответами. Вспоминал о том, как наблюдал за ней на уроках или в библиотеке, как избил Макклагена, когда узнал, что он к ней неровно дышит, как думал о ней каждый раз, закрывая глаза. А она слушала, слушала, слушала, внимала всем моим словам, то прикрывая рот, то расширяя глаза, и не смела меня перебить. А я всё говорил и говорил, молол какую-то чушь, понимая, что закапываю себя с каждым сказанным словом. Я закончил свою пламенную речь и закрыл глаза. Послышались шаги. Глаза открылись, и я умер в, казалось, сотый раз.

Она ушла.

Я излил ей душу, а она растоптала меня.

Грёбаная любовь.

Я решил забыть о ней. Специально не смотрел на Гриффиндорский стол за завтраком, не искал её взглядом на уроках, перестал ходить в библиотеку. Погрузился в своё задание от Лорда. Каждый день ходил в выручай-комнату и пытался чинить шкаф. Выходило хреново, мягко говоря. Но я продолжал приходить и делать хоть что-то, чтобы отвлечься от огромной дыры в груди.

Грёбаная Грейнджер.

Она не смотрела на меня. Не бросала случайных взглядов, не выискивала меня в толпе. Просто забыла о моём существовании.

Я пытался её возненавидеть. Обзывал её в моей голове самыми изощрёнными способами, но это не помогало и не облегчало боль.

Меня уничтожила девчонка.

Я, Драко Малфой, страдал от неразделённой любви.

Я продолжал чинить шкаф и в какой-то момент преуспел в этом. Впустил пожирателей в школу, поднялся на Астрономическую башню, прям как сейчас, но тогда цель была другой, обезоружил Дамблдора и занёс руку, чтобы выпустить в него зелёный луч. И вспомнил её глаза.

Твою мать…

Её тёплые карие глаза с вкраплениями золота. Её мягкую улыбку, которую я мечтал получить в свой адрес. И её слёзы.

Моя рука дрогнула. Я опустил палочку, чувствуя, как в груди снова разразилась дыра. Я поднял на старика глаза и закрыл их. Рядом со мной послышался голос профессора Снейпа. Когда я решился посмотреть, Дамблдора на башне уже не было.

Я не смог убить его. Из-за неё.

Круциатус в тот день пришёлся очень сильным, и я не мог ходить ещё несколько часов. Меня разрывало на части от осознания, что она осталась в школе, полной пожирателей. Я не знал, жива ли она, и, честно, предпочитал не знать.

Весь следующий год прошёл для меня как в тумане. Пытки, убийства, Волан-де-Морт. Боль. Ужас. Ненависть.

А потом в Мэноре появилась она. Вся такая растрёпанная, но чертовски красивая. Грейнджер смотрела на меня глазами цвета шоколада, и я тонул в них. Снова.

Твою мать…

А потом были крики. Кровь. Слёзы.

Я не мог ей помочь, и это уничтожало меня.

Я, Драко Малфой, смотрел на корчащуюся от боли Грейнджер и умирал сам.

Я помог им сбежать. Только из-за неё. Только из-за той, что растоптала моё сердце. Я ненавидел её. Я обожал её. Я сходил с ума.

Затем была битва за Хогвартс. Она сражалась красиво. Ловко отбивалась от летящих в неё лучей, наивно полагая, что справляется сама. Я стоял сзади, убивая тех, кто осмелился поднять на неё палочку. Она не видела меня. Я не стал выдавать своё присутствие. Мне хватало и наблюдений украдкой.

Битва шла долго, но оттого радостнее было, когда сообщили, что Поттер убил Волан-де-Морта. Я улыбался. Я был уверен, что это мой день и мне стоит попытать счастье ещё раз. Я искал Грейнджер по всей территории школы, искренне надеясь, что в этот раз она ответит взаимностью. Я увидел её копну волос издалека и летел к ней со всех ног. Я замер, разглядев рядом с ней ещё одного человека. Мой мир рухнул, когда она притянула к себе Уизли и поцеловала.

Я был разбит.

Я, Драко Малфой, проиграл Рону Уизли.

Не дожидаясь, пока меня заметят, я аппарировал. Это был худший день в моей жизни. Мне так казалось. Но затем всё стало ещё хуже.

Череда судебных заседаний, сотни плевков в спину и три выговора для трёх членов моей семьи. Отца приговорили к заключению в Азкабан. Не так уж и плохо. Но он скончался спустя три месяца в холодной темнице. Следом ушла мать, не выдержав морально. Я остался один. Без денег (их изъяли для нужд малоимущих), без жилья (Мэнор спустили с аукциона), без права на использование волшебной палочки (исключение составляли банальные «Люмос» и «Агуаменти»).

Меня смешали с грязью.

Друзья отвернулись, враги пытались набить мне морду при каждом удобном случае, журналисты сравнивали с дерьмом.