Я сражался в Красной Армии

Невольно вспоминается следующий случай. Обходя казармы после ухода части на занятия, я заметил, что дневальный одной из рот, по фамилии Сидорчук, сидя на подоконнике, что-то запоем читает. Я подошел к нему и посмотрел. У него в руках были «Записки из Мертвого Дома» — Ф. М. Достоевского.

Сидорчук вскочил. Я знал его довольно хорошо. Это был молодой колхозник, коренной крестьянин — сибиряк, из одного колхоза, находящегося в 100 километрах от нашего города. Он, где-то учился и окончил семилетнюю общеобразовательную школу.

— Ну, как, нравится вам? — задал я вопрос, показывая на книгу.

— Ах, какая книга, товарищ старший лейтенант, — как замечательно в ней все описано. Я, вот, читаю и переживаю. Но в общем им было лучше, чем нам!…

— Почему вы так думаете?…..

— Они были сыты. Вы читали как в тюрьме кормили? Нам так и не снилось. А потом у них было будущее. Они кончали срок и становились свободными людьми. Они были преступниками, а мы за что сидим в этой тюрьме? А называют нас бойцами самой передовой армии в мире! А наше будущее — очевидно, смерть!

— Перестаньте, Сидорчук, и не советую вам много говорить на эту тему.

— Я знаю, товарищ старший лейтенант, с кем можно говорить. Вы, да вот еще несколько, нас понимают. А остальные…..

И какое-то выражение беспредельной ненависти пробежало по лицу этого юноши.

Спорить было бесполезно. Режим нашей части, как и всех других, весьма сильно смахивал на тюрьму. В старой царской армии ничего подобного не было.

У старшины 7-й роты, в нашем городе жили мать и сестра. Однажды вечером, его сестра подошла к воротам казармы и попросила позвать брата по неотложному делу. Один из красноармейцев, бывший около ворот, побежал и позвал его. Старшина вышел и стоял у ворот, разговаривая с ней. В это время, мне, как раз, пришлось пройти мимо них; видя его стоящим и разговаривающим с какой-то девушкой и, боясь какого-нибудь легкомысленного поступка со стороны молодого человека, я подошел и спросил в чем дело. Узнав, что это его сестра и, что речь идет о каких-то домашних делах, я не стал его трогать и пошел в казарму.

На мою беду, следом за мной шел комиссар батальона. Он видел, что я разговаривал со старшиной роты и, что его беседа с сестрой продолжалась и после моего ухода. Комиссар, конечно, прервал их свидание, наорал на старшину и увидев меня в штабе накинулся и на меня.

— Почему вы, товарищ старший лейтенант, допустили незаконный выход старшины за пределы части и встречу с гражданским населением? — начал он на «повышенных тонах».

— Потому, товарищ комиссар батальона, что, в конце концов, можно же человеку в свободное время десять минут поговорить с кем-нибудь из своих родных. Тем более, что он никуда не уходил, а стоял у самых ворот.

— Вы вечно допускаете поблажки и распускаете людей!… Ставлю вам это на вид.

Но не надо думать, что этот режим распространялся только на рядовых и младший командный состав. Командиры взводов — офицеры жили в казармах одиннадцать человек в одной комнате, в которой кроме деревянных коек, стола и двух стульев, ничего не было. Комната — сырая, в полуподвальном помещении. Они тоже никуда не могли самостоятельно отлучаться.

Скрипя сердцем, начальство все таки, разрешало командирам рот, политрукам и штабным офицерам жить в частных домах. Мы все имели комнаты в городе, но никто из нас там не бывал, т. к. все время мы были привязаны к казарме. Мне приходилось только ночевать там, попадая домой к одиннадцати часам ночи и, уходя обратно в казарму в шесть часов утра.

Но, вопреки стремлениям советского командования, человек не может только спать и только работать. Обалдевшие от целого дня напряженной работы, мы, старшие офицеры части, позволяли себе выйти на один час раньше, т. е. часов в десять вечера и пойти хотя бы на последний сеанс в единственное городское кино, находившееся почти рядом. Мы прихватывали с собой кого-нибудь из командиров взводов или сержантов.

Однажды, выходя после окончания сеанса из кино, мы заметили около выхода, фигуру комиссара батальона, дежурившего на тротуаре. Увидя нас, он подошел к нам и начал очередную нотацию.

— Почему вы, товарищи командиры, вместо того, чтобы работать, ходите в кино? Не время этим заниматься.

— Товарищ комиссар — раздался чей-то голос — посмотрите на часы, ведь уже ночь, десять минут первого! О какой работе может быть речь?

— Ну, тогда спите, отдыхайте, а по кино нечего болтаться — буркнул комиссар, уходя к себе домой.

4. Офицеры «бомбят» вокзал