Я стала злодейкой любовного романа (СИ)

Мне это совсем не нравится, чувствую себя загнанной в угол. Что, если спокойствие принца на самом деле холодная решительность? Что, если он пришёл сюда привести в исполнение мою судьбу?

«Успокойся, у него нет причин поднимать на тебя оружие», — говорю я себе, но помогает слабо. Краем взгляда замечаю в зеркале на противоположной стене, что у принца на поясе качается меч. А ещё в отражении я вижу себя — напуганную, потерянную, растрёпанную… Сжимаю зубы, прогоняя с лица панику. Обхватываю себя за локти, чтобы руки не тряслись. Хорошего ждать не приходится… так может первой пойти в атаку?

— Ваша Светлость, — говорю пересохшими губами, — я хотела бы прямо сейчас подать жалобу! Вы обещали защиту, а что получилось? Нигде не было пункта, что я не имею права прогуляться ночью. А ваши солдаты…

— Виктория, — Алан говорит с нажимом, делает шаг вперёд. Я выставляю между нами руку, торопливо продолжаю, чтобы успеть сказать всё, что думаю:

— Ваши солдаты позволяют себе приставать к девушке! Это недопустимо! Кто им вообще разрешил пить?! Что, если бы вы не пришли? Так мало того, вы устроили кровавые разборки на моих глазах! А после  стали обвинять меня не пойми в чём! Якобы я кого-то соблазнила! А потом…

— Вы правы, — перебивает меня Алан, и я забываю, что хотела сказать.

— Что? — вскидываю взгляд.

— Вы правы. Поэтому приношу свои глубочайшие извинения. То, что произошло, недопустимо. Понимаю, что просто слов недостаточно, но обещаю, преступники будут наказаны. К вам будет приставлена охрана. Больше опасаться нечего.

— Так вы говорили и в прошлый раз!

— Что мне сделать, чтобы вы мне поверили и простили? — Алан подходит, едва не упираясь грудью в мою вытянутую руку. Замечаю, как дрожат мои пальцы.

— Отпустите домой, — выдыхаю я.

— Этого не могу.

— Но уехать отсюда — единственное, что я хочу! Можете отправить со мной кого-нибудь, но находиться здесь мне тошно!

— Сожалею. Но попросите что-нибудь другое. Вас я отпустить не могу.

— Почему?

— Из-за множества причин, — Алан вдруг мягко берёт мою ладонь, ту самую, что я выставила между нами, и подносит тыльной стороной к своим губам. Я смотрю словно заворожённая. Прикосновение его губ лёгкое, но я ощущаю его как разряд электричества. Жар приливает к щекам. Выдёргиваю руку, возмущённо шепчу:

— Зачем вы это сделали?!

— Не удержался, — улыбается принц. Но улыбка эта напряжённая, точно тетеву натянули, взгляд цепкий, скользит по моей фигуре, задерживаясь на ключицах, на груди, на бёдрах. На лице принца мучительная борьба. Неужели его тоже тянет ко мне? Из-за метки? Или…

Принц отшагивает и садится на край кровати, но взгляда с меня не сводит. Я неожиданно замечаю тени глубоко залегшие под его серыми глазами, усталость в уголках волевых губ, на подбородке пробивается щетина.

Должно быть те два дня, что его не было в замке, он отнюдь не на солнышке загорал. Скорее всего ездил к границе, туда, где несколько его отрядов воюют с кочевниками. Приехал только сегодня и первое, что увидел, как Викторию лапают его собственные солдаты...

Сейчас Алан больше, чем когда-либо походил на обычного человека. Человека с кучей проблем. И я — одна из них. Если подумать, то у принца совсем недавно чуть не умер отец. Брат отказался поддержать в поисках культа. Алан оказался в чужой стране с кучкой солдат, с обязательством отвоевать границы. Против принца выступает чёрный культ, от которого можно ждать чего угодно.

Доверять кому-то принц не привык, эмоции у него на крепком поводке. Он напоминает мне каменную статую, внутри которой живое сердце. Уж я-то знаю, что Алан способен и на любовь, и на нежность, вот только пробить его каменную кожу сумеет далеко не каждый. Вот у Элизы точно получится. А мне… мне надо просто выжить.

— Давайте поговорим откровенно, Виктория, — мягко произносит он. — Присядьте пожалуйста.

Я подтягиваю к себе стул, сажусь подальше. То место на руке, которое поцеловал Алан, всё ещё пульсирует. Чувствую себя так, словно хожу по канату без страховки, а внизу — серая бездна.

— Да, давайте поговорим, — киваю я. Хотя, конечно, ни о какой откровенности и речи не может быть. Не могу же признаться, что прибыла из другого мира. Кто знает, как отреагирует принц. Может посмеётся… А может на дыбу отправит. Он явно не тот, кому можно открыться.

— Я не прошу вас выложить правду, Виктория. Прошу хотя бы не лгать, — говорит принц, словно прочитав мои мысли.

— Хорошо.

— Для начала, как ваша рука?

Первую секунду пугаюсь, что Алан понял, как сильно на меня подействовало прикосновение его губ. Но потом понимаю, что он спрашивает о ране от кинжала культистов. Я поворачиваю ладонь, показывая Алану почти зажившую рану. Повязку я уже сняла.

Принц морщится, спрашивает:

— Не болит?

— Вроде нет… А что?

— Пахнет чёрной магией… Но, честно говоря, Виктория, этот запах вас всегда сопровождает.

— Вы меня всё-таки в чём-то подозреваете? — напряжённо спрашиваю я.