Я - сталкер. Рождение Зоны

Я неторопливо подошел к нему. Один из местных вскочил, глядя с подобострастием, и уступил коврик, на котором сидел. Отказываться я не стал. Аборигены косились на нас с почтением, но пока, слава богу, молчали.

Вокруг Пригоршни начали собираться девушки, но подходить еще боялись, хихикали в стороне. У меня образовался фан-клуб поменьше. Все беленькие, румяные, глазками стреляют, шепчутся. Цвет волос обсуждают? Он для них непривычен. Интересно, в Небесном городе тоже одни блондины?

Вспомнились головы манипуляторов – там и брюнеты попадались, и русоволосые. Видимо, у них с людьми общий предок, как у неандертальцев с кроманьонцами.

Когда-то я читывал научные статьи о неандертальцах. Сведений было мало, но предполагалось, что у них другое строение речевого аппарата, объем черепа больше, чем у людей. Известно, что у неандертальцев была своя культура: наскальная живопись, погребальные обряды. Самые горячие споры велись по поводу того, могли ли они скрещиваться с людьми – все-таки геном чуть отличался. Одни утверждали, что нет, другие, что могли. Всех интересовало, куда они подевались: ассимилировались с кроманьонцами или их перебили гости, перекочевавшие в Европу, на родину неандертальцев, из Африки.

Ну да, все сходится: голова у манипуляторов больше человеческой, мускулатура более выражена, скелет покрепче…

Додумать мне не дали – кто-то тронул за плечо, я чуть мясом фибии не поперхнулся. Поворачиваясь, отклонился в сторону: мною интересовалась девушка настолько красивая, что захватывало дыханье. Длинные волнистые волосы персикового цвета, чуть раскосые ярко-зеленые глаза, полные губы, и даже под мешковатой серой робой, перехваченной поясом на тонкой талии, заметна роскошная грудь.

Пригоршня, распушивший хвост перед окружившими его девочками, аж засмотрелся, чуть слюну не пустил. Девушка робко улыбнулась:

– Меня зовут Апрелия, – голос у нее оказался певучим, не низким, и не высоким.

– Красиво, – кивнул я и представился, Пригоршня тоже представился и протянул руку, но вспомнил, что женщинам руки не жмут, и убрал ее, однако девушка поняла его жест превратно и, отступив на шаг, продолжила: – Меня старейшины просили… Да и все наши – тоже. Расскажите про свой мир. Как вы живете, про обычаи. Нам очень интересно.

Ноздри защекотал сладковатый дым. Пригоршня чихнул, я глянул на прогорающий костер, куда Луч щедро сыпал листья. Ритуал такой, что ли?

Люди переместились туда, куда дым сносило ветром. Голова приятно закружилась, краски стали ярче, на душе зацвели цветы и запели птицы. «Это какая-то дурь, – подсказал внутренний цензор. – Уходи, ветер дует на тебя, неизвестно, как отреагирует твой организм».

– Расскажу, – кивнул я Апрелии и обратился к Пригоршне: – Уходим отсюда ближе к костру, там будем вещать, дым не вдыхай, это наркота.

– Тю, а я подумал, чего так весело стало, – он поднялся и направился к кострищу, встал с той его стороны, откуда дул ветер, рядом со старейшинами. Его тотчас окружила толпа девчонок. Прямо не сталкер, а рок-звезда с поклонницами.

– Апрелия вам передала нашу просьбу? – проговорил Луч.

– Конечно, она так прекрасна, что мы не смогли ей отказать, – ляпнул я и прикусил язык.

Что на меня нашло? Наверное, наркота виновата: что думаю, то и говорю. Надо быть поосторожнее со словами и желаниями, а то еще воспользуюсь девчонкой, она окажется девственницей – придется жениться и забирать ее в свой мир.

Красота, конечно, страшная сила, но брать ответственность за женщину я не готов. Голова продолжала кружиться, отрубленные головы манипуляторов забылись, и я, наконец, расслабился.

Местные обступили нас плотным кольцом и приготовились внимать. Среди них я заметил Мая. Искра же, видимо, отсыпалась после ранения.

– Спрашивайте, – прогудел Пригоршня, снимая рюкзак, ему тотчас протянули шкурку, на которой он уселся.

– У вас есть оружие, – сказал Луч. – С кем вы воюете?

Ответ, что мы воюем с другими людьми, настолько шокировал местных, что они подняли шум и галдели минуты две. Потом я начал рассказывать о наших достижениях – технике, медицине, кибернетике. Затем о традициях. Второй раз местные разгалделись, когда я сказал, что есть страны, где мужчине позволено жить с мужчиной, а женщине – с женщиной.

– Мы таких сразу убиваем, – отрезал Головня.

Н-да, толерантностью новые знакомые не отличаются.

Еще их удивило, что у людей нашего мира бывает черная и желтоватая кожа.

Кто-то из толпы поинтересовался, можно ли к нам переселиться, там ведь хорошо: зима не такая злая, нет отравленной земли.

На минуту я задумался: теоретически, конечно, можно. Найти брошенную деревню, переселить их туда, научить, что врать ментам, но все равно ими заинтересуются, и проведут они остаток жизни в лаборатории.

Пришлось объяснять, что у нас каждый человек посчитан, лишним будут не рады, потому что и так перенаселение.