Я – сталкер. Рождение Зоны

Головня недоуменно вылупился на меня. Черт, как бы объяснить так, чтобы он понял?

– Помещение за железной дверью, связь с другими местами!

– А как же, есть, – старейшина почесал в затылке. – Рубка связи. Там я веду переговоры с Небесным городом – надо же о поставках условиться, об обмене…

У Никиты вытянулось лицо. У меня, кажется, тоже. Ладно, уговаривал я себя, ничего страшного не произошло. Вряд ли сюда можно было попасть, а отсюда – никуда. Выход наверняка найдется. По крайней мере, мы не умрем с голоду. Об этом не следует забывать: не наткнись мы на Искру и Мая, наши дни были бы сочтены. И неизвестно, холод ли, жажда или манипуляторы прикончили бы нас быстрее.

– Значит, из деревни нам не попасть в другой мир?

– Нет, – покачал головой старейшина. Он выглядел расстроенным. – Вам Искра сказала, что можно? Она ошиблась. Молодым не положено знать, где у нас что. Если они попадут в лапы врага, то не смогут хранить секреты, нечисть придет и уничтожит нас. Потому все знаем только мы, старейшины, и мы не покидаем поселок. Но я слышал, что в Небесном городе есть такое устройство. Предки умели перемещаться между мирами, и, когда был создан Небесный город, все достижения науки были представлены в нем. Наверное, и врата в другие места… Конечно, не исключено, что это легенды, как многое, что рассказывают о горожанах, но я сам был там и видел вещи, которые объясняются лишь чудом.

– А далеко до Небесного города? – спросил Пригоршня.

Он не умел долго унывать и наверняка уже прикидывал, хватит ли нам патронов и сколько нужно взять с собой еды.

– Два дня пути – через Великую топь и Серую пустошь. Следопыты знают дорогу. Они ходят к Небесной пристани каждый год, чтобы передать продукты и забрать необходимое. Ходят и когда нужно что-то срочное – лекарство или оружие. Правда, они никогда не поднимались в Город – порядки строги, строг карантин. Но вас, пришельцев из другого мира, могут пустить. Я свяжусь с горожанами.

– Так ты дашь нам провожатых? – обрадовался Никита. – А можно, чтобы пошли Искра и Май?

Вряд ли он так быстро забыл Энджи, скорее, просто хотел отправиться в путь с уже знакомыми и симпатичными ребятами.

– Сейчас не могу, – вздохнул Головня. – И вы не можете выйти в путь.

– Но почему?! – опешил я.

– Потому что, – старейшина смотрел в пиалу, где остывал целебный отвар, – сегодня утром стало известно: на деревню движется стая нечисти. Мы уже потеряли много людей, и теперь каждый боец на счету.

– Нас посчитай, – внезапно сказал Никита. – Мы тоже – бойцы.

* * *

Теперь стало понятно, почему внизу, под деревьями, никого нет: деревня готовилась к бою. Головня перепоручил нас заботам Искры и Мая, переодевшихся в серый камуфляж. Ребята были сосредоточенны и казались старше, серьезнее. Май оглядел нас с Пригоршней и вынес вердикт:

– Отдохнуть и переодеться.

Мы, если честно, не возражали: устали, в грязи извалялись как свиньи. Спустившись, взяли наши вещи и оружие, нацепили рюкзаки.

Искра повела нас во временное жилище – не казарму, а отдельное жилое дупло. По дороге (мы передвигались не по верхнему ярусу, а традиционно, по земле, шурша листьями) она ввела нас в курс дела:

– Нечисть не кочует, остается в лесу. Они уже объединялись и нападали на нашу деревню, но в холода, когда природа бесплодна, и нечисти нечего жрать. Пусть они безмозглые, но уяснили: мы дадим отпор. Правда, никогда прежде нечисть не собиралась такой толпой… Моих друзей убил маленький отряд, наверное, разведка. Наши разведчики доложили, что на деревню идет целая орда.

– Искра, – спросил я не к месту, – а как здесь зимой?

Налетевший ветер принес снежный заряд, с летом и теплом не ассоциирующийся.

Девушка замедлила шаг и посмотрела на меня внимательно.

– Снег устилает землю так, что мы ходим по ветвям, как по тропинкам. Сугробы поднимаются до самых дверей жилищ. Снег падает несколько месяцев, потом приходит время Стужи. Небо становится синим, тучи исчезают, и солнце светит так, что мы ходим в черных очках. Деревья трещат от мороза, а снег внизу становится хрупким. Чтобы выйти из дома, нужно закрывать все тело – иначе замерзнешь, покроешься инеем… – Она помолчала и добавила: – Зима длится так долго, что кажется вечной. Мы сидим в домах, ходим в гости, мастерим, рассказываем истории и зачинаем детей. Но никогда не называем малышей зимними именами. После каждой зимы людей становится меньше… И, хоть никто не говорит, именно поэтому нас, детей зимы, не любят: чтобы выжить, мы забрали чью-то силу и чью-то жизнь. Родив меня, умерла мама.

Ее простой рассказ пробрал меня мертвенным холодом до глубины души. Попади мы сюда зимой – враз окоченели бы.

Негостеприимный, холодный, жестокий мир. Удивительно, что люди не одичали. Наверное, причиной тому – Небесный город, оплот цивилизации.

– Вам нужно выспаться, – совсем другим тоном сказала Искра. – Отдыхайте, я вас разбужу.

Мы стояли у корней очередного лесного исполина, и ступеньки в коре вели к овальной двери.