Я – сталкер. Рождение Зоны

Налетел ветер, и город взвыл, застонал, заохал, как стонал бы пустой сосуд. Заскрипели провода, цепляясь за стены. Мы не решались сдвинуться с места – две песчинки возле мертвого черного колосса. Катастрофа случилась так давно, что даже радиационный фон частично нормализовался, фонило только местами – там, где выпали радиоактивные осадки. Какими были обитатели города? С кем они воевали: друг с другом или с другой расой? Возможно, мы никогда этого не узнаем, потому что скелеты их давно истлели и рассыпались прахом.

Ежась от пронзительного ветра, я зашагал к гигантским черным коробкам у основания небоскреба, остановился возле одной. Провел рукой по черному материалу, из которого она была сделала – да, напоминает эбонит, на ощупь приятный, чуть шершавый. Для интереса выхватил нож и полоснул по стене – даже следа не осталось.

Обогнув коробку (она была размером с трехэтажный дом), я заметил, что со стороны, откуда катилась волна, стены чуть оплыли. На земле, будто расплавленная смола, чернело пятно с торчащей из середины крышей.

– Б-блин, – Пригоршня потер плечи. – Тут нет деревьев. Из чего костер разведем?

– Ты лучше спроси, как мы внутрь попадем, входа-то не видно, ни одного. Наверное, они были наверху.

Новый порыв ветра швырнул в лицо колючую снежную крупу, крупная градина ударила по носу. Только этого не хватало! Я зашагал к рухнувшему небоскребу, бок которого виднелся за коробками, похожими на огромные аккумуляторные батареи, протиснулся меж черных кубов и замер, пораженный величием павшего исполина. Небоскреб был овальным с выпуклыми стеклами, которые рассыпались осколками. Бок, на котором лежало здание, естественно, деформировался. Рухнувшее сооружение вершиной прислонилось к устоявшему зданию и напоминало смертельно раненного бойца, что из последних сил пытается встать, цепляясь за друга.

В нескольких метрах от меня вправо и вверх торчала исполинская труба сломанного тоннеля, что связывал строения.

Камень, брошенный Пригоршней, отскочил от выпуклой стены, и Никита с дробовиком наготове потрусил к туше поверженного небоскреба. Нас интересовали выбитые стекла, через которые мы могли бы попасть внутрь и укрыться от ветра и града, который все усиливался и больно бил по лицу.

Наклонившись, я пролез в провал окна, ощущая себя муравьем, вернувшимся в муравейник, и отметил, что стены у небоскреба не толще кирпича и внутри выкрашены белым или просто обесцвечены. Надо же, какая прочность! Не верится, что столь могущественная цивилизация погибла.

Счетчик Гейгера заткнулся, едва я очутился в квадратной комнате. Здание лежало на боку, и стена стала полом, вспучилась погребенными под ней обломками, а пол сделался стеной, серой, бетонной. Выход находился над головой – овал в рост Пригоршни.

– Подсади-ка меня, – попросил я, и Пригоршня встал на колени.

Сняв рюкзак, я залез на плечи напарнику, ухватился за края отверстия, подтянулся и вытолкнул себя в помещение. Включил фонарик, огляделся: метров пятьдесят в квадрате, пол серый, стены голубоватые, в одну из них вмонтирован треснувший экран наподобие того, что мы видели в телепорте, где добыли Зерно. Рядом – какие-то рычаги, кнопки, поршни. Подергал один – безрезультатно. Задрал голову и выругался: проникнуть глубоко в небоскреб не получится: надо мной была невредимая стальная дверь, закрытая, естественно.

Луч выхватил из темноты стальные штыри, торчащие из стены.

– Химик, – крикнул Никита, – у тебя все в порядке?

Вытащив веревку, я привязал один ее конец к штырю. Дернул, проверяя на прочность, а другой конец бросил Пригоршне.

Сначала подняли два наших рюкзака, затем вскарабкался Пригоршня, стучащий зубами от холода. Мне самому было, мягко говоря, нежарко.

Никита распотрошил рюкзак, закутался в спальник и нахохлился. Я сделал так же. Когда согрелся, начало клонить в сон, заболела голова, затошнило с новой силой. Это называется – расслабился. А еще лезли скверные мысли. Что, если мы – единственные разумные существа в этом мире? Мы с Пригоршней – Робинзон и Пятница. Будем скитаться по бескрайним просторам, ночевать в покинутых городах, пока не состаримся или не сойдем с ума. Скоро закончится вода, потом – консервы и крупы. Что есть и пить?

– И костра не разведешь, – пожаловался Пригоршня. – Блин, жрать охота.

В животе заурчало, и я сказал:

– Продукты, как и воду, надо экономить. И вообще, неплохо бы провести ревизию.

Никита зашуршал в рюкзаке и с довольным видом извлек пол-литровую бутылку «Столичной», ножом срезал крышку и присосался к горлышку, рукавом вытер рот и крякнул.

– Да, радиацию из организма не помешало бы вывести.

Он протянул мне бутылку, и водка приятно обожгла горло, огнем заструилась по жилам. Сразу же пришла расслабленность, мысли поползли мягкие и неторопливые, отчаянье отступило. А ведь таблетки и водка скоро кончатся. И тогда нас ждет медленная и мучительная смерть от лучевой болезни. Спасет только такой же портал, как был в Зоне, способный переместить нас обратно. Он должен быть, и мы обязательно его найдем. И начнем завтра утром, весь город перероем, в каждую дырку заглянем.