Я – сталкер. Синдром героя

– Монгол, – строго сказал Болотник, – ты со своим геройством сильно заигрался, как я погляжу. Спам едва не погиб, половина твоего отряда мертва. Ты хочешь добить оставшихся?

– Мы в шаге от того, чтобы уничтожить Хозяев и всю их кодлу!

– Кто пойдёт воевать с ними на Проклятую Топь? Я? Так ведь я старик, не способный уже держать оружие. Может, твой сын? Но он – мутант, причём дружелюбный. Хочешь, чтобы он убивал людей? А знаешь, что будет в этом случае? Он навсегда превратится в монстра. Ярость просто перекорёжит его сознание, и тебе придётся убить его. Сможешь это сделать?

Монгол молчал.

– Это уже не война за справедливость, как раньше, а болезнь, Монгол! Синдром героя. Так можно назвать твой случай. Ты ведь должен понимать, что на Топи наверняка много вооруженных людей, и они убьют каждого, кто приблизится, будь он с артефактной сборкой на поясе или без неё.

– Нам остался один последний шаг, – упрямо продолжал Хусаинов. – Я надену пояс и пойду через аномалии. Отсюда до Проклятой Топи – час ходу, не больше, если напрямую.

– И что ты будешь делать? Каков план?

– План – дойти и убить всех прихвостней Хозяев, а потом самих Хозяев.

Болотник с грустью посмотрел на него, потом сказал:

– Я останусь здесь, со Спамом. Ты можешь идти, но пойдёшь один, и это будет верная смерть. Готов?

Хусаинов коротко кивнул, молча прошагал через всю комнату, поднял с пола один из поясов, взял автомат.

– Я пойду с тобой, – собственный голос показался мне совсем детским и писклявым.

Монгол обернулся, скупо кивнул:

– Бери оружие, Жура. Я жду снаружи.

Болотник ничего не сказал, провожая нас. Одного безумного героя и мятущуюся душу, бывшего военсталкера, решившего, что помощь безумному герою – лучший способ искупить грехи.

Когда мы вышли из здания и двинулись по свежему снегу, в пургу, Болотник проверил пульс Спама, мирно спящего на плащ-палатке в углу комнаты, потом обратился к Батраку:

– А ты чего с ними не пошел? – и, не давая сталкеру ответить, отчеканил: – Ты ведь ради встречи со мной затеял весь этот балаган с псиоником? Верно, Биргвид?

На лице Батрака не дрогнул ни один мускул.

– А где настоящий сталкер Батрак? – задал очередной вопрос Болотник, и на сей раз тот, кому адресовались вопросы, улыбнулся.

– А ты проницательный, старик, – он шагнул к Болотнику, но между ним и лекарем тут же вырос Моро, демонстрируя сталкеру неестественно длинную, будто залитую в бетон и оттого покрытую серой коростой руку.

– Ты ведь не станешь меня убивать, шатун? – усмехнулся Батрак. – Иначе ярость там тебе что-то перекроет…

– Так что с настоящим Батраком?

– Умер, – пожал плечами фальшивый сталкер. – А я примерил на себя его образ.

Болотник прошелся по комнате, выглянул в окно, где буря уже замела наши с Монголом следы.

– Они пойдут на Проклятую Топь и найдут твой лагерь. Или там ничего нет?

– Почему же… Есть. И лагерь, и множество моих людей. Там сейчас как раз Иванов. Очень смышлёный мальчик. Гораздо более толковый, чем твой друг Кривошеев. С ним было сложно ужиться. С тобой, наверное, тоже, старик.

Биргвид медленно шел по комнате, боком-боком, но Моро зорко следил за каждым его движением. Пожалуй, Болотник понимал, что мутант, пусть и невероятно сильный, не сможет защитить его.

– Как там Степан? – поинтересовался вдруг Биргвид, и Болотник напрягся.

Лживый прихвостень Хозяев не мог знать имя шатуна, живущего у Болотника, но знал, будто…

– Откуда ты это зна… – лекарь вдруг понял, что происходит, хотел было сказать Моро, чтобы тот схватил обидчика, но не успел. Тело перестало слушаться.

Поняв, что случилось, Моро кинулся на Биргвида, но тот в предупреждающем жесте выставил перед собой ладонь:

– Стоять! Иначе я сотру личность твоего престарелого друга!

Болотнику хотелось взвыть от ярости. Теперь он понял всё, но было поздно. Вот он – истинный мутант-псионик, новый Адепт Зоны, а вовсе не Дугин. Тот был всего лишь послушной куклой, которая должна была умереть, чтобы кукловод добрался до кукол получше. До Болотника, до Монгола и Спама…

– Я знаю, что не смогу сломить твою волю, старик, – рокотал в сознании лекаря издевательски-звонкий голос Биргвида, – и ты не станешь моим послушным орудием. Однако я не могу тебя отпустить, иначе ты предупредишь Монгола. Поэтому…

Биргвид вдруг шагнул к Моро, выдёргивая из кармана аккуратный, небольшой стилет, и с размаху вонзил лезвие в череп шатуна. Моро покачнулся, медленно поднял руки, ощупал голову, а потом повалился на пол.

Болотнику хотелось кричать, рыдать, но тело было неподвижно, как камень. – Цени, что я не заставил тебя это делать, – усмехнулся Биргвид. – Монгол назвал себя героем? А ведь герои всегда платят самую страшную цену, о чём ему забыли напомнить.

«Он убьёт тебя!» – хотелось крикнуть Болотнику, но он не мог.