Я – сталкер. Синдром героя

Палец скользнул на спусковой крючок, и автоматная пуля смачно впечаталась в лоб сектанту. Он опрокинулся на снег, а транспорт, лишенный управления, вильнул и остановился. Не дожидаясь появления новых сюрпризов, я наградил первого «ездока» контрольным в голову на всякий пожарный и побежал к Хорьку.

Стрельба со стороны двора то затихала, то вспыхивала вновь.

– Всё нормально, я цел! – успокоил меня следопыт, поднимаясь на ноги. Я успел сделать ещё пару шагов в его сторону и только теперь различил в отсветах пламени, что череп Хорька в районе лба смят, словно переспелая слива. Следопыт усмехнулся, выщелкнул магазин автомата и рухнул лицом в снег. А я закричал, кинулся к человеку, ставшему мне за последние месяцы если не другом, то хорошим приятелем как минимум, перевернул обмякшее тело. Тепло человеческой крови на моих руках, враз размякшая голова товарища и запах палёной собачатины… «Всё, кабздец», – долетел из далёкого прошлого голос Саныча.

Движимый злобой, я поднялся на ноги, вынул из ножен на бедре Хорька его остро отточенный кинжал, перезарядил автомат и двинулся к ангару. Налетевшего на меня псевдопса пинком отправил в снег, а потом навалился сверху и несколько раз от души приложил прикладом. Но злоба не утихала. Дикая ярость пульсировала, заполняя всё естество. Хорёк должен был жить! Он был опытнее меня, удачливей, ловчее…

В чуть приоткрытые створки двери ангара вошел не скрываясь, в полный рост. Подсознательно искал свою пулю, но Зона распорядилась иначе. Внутри захламлённого, с высокой сводчатой крышей ангара чудовищно пахло дымом. Саднило в горле, выедало глаза. Сектанты жгли костры прямо посреди огромного помещения, и дым, собираясь под крышей, заполнял всё доступное место. Я пару раз хватанул пахнущего полынью, горьковатого дыма, и этого хватило, чтобы понять, что в кострах жгли какую-то наркотическую дрянь. Едва держась на ногах, я выскочил из ангара и принялся жадно глотать свежий воздух.

– В ангаре как-кх-ой-т-кх-о дым… – выкрикнул я в надежде, что радиосвязь донесёт мои слова до сталкеров, а потом упал лицом вниз и потерял сознание. Ненадолго, лишь на пару минут, после чего вскинулся, отплёвываясь от снега.

Густой сизый дым теперь валил из ангара так сильно, что казалось, будто внутри стояли под парами несколько древних паровозов.

– Жура, Хорёк, – загремел в переговорнике голос Монгола, – ни в коем случае не вдыхайте дым… Это яд. Слышите меня?

Хорёк не слышал. Он к этому времени лежал в снегу с превращённым в мелкое крошево черепом. Не слышал и я, потому что вновь провалился в беспамятство.

Глава 5

Они называли себя детьми Зоны. Так было всегда. И много лет назад, когда первые из них устроили лагерь где-то в глуши, неподалёку от разрушенного посёлка Радостный, и позже, когда другие из них пришли на Проклятую Топь. Они не знали, как молиться Зоне и как жить, но к ним пришел учитель, который назвался Грешником. Он сказал, что научит их, как надо жить и вести себя. Он сказал, что главное для них, самое святое – это Зона. Она их богиня, их мать. Они – дети Зоны, они – те, кому шепчут её ветра. Они – её часть и её продолжение. А разве часть может не любить целое, разве дети могут не любить мать, ту, что нашептывает «Спи, сынок»? И они поверили, пошли за наставником. Так началась их жизнь. Их называли сектой, но сами они именовали себя братством, братством ветра. Всегда вместе, готовые прийти друг другу на выручку, они жили служением Зоне, и он – их главный наставник, их учитель, именовавший себя Грешником, был проводником Её воли. Зона говорила, что надо делать, а он передавал им.

– Надо сделать, – говорил он.

– Хорошо, – и они делали.

– А вот это не нужно.

– Хорошо, – они не делали.

Каждый шаг сверяли с волей Зоны, во всём видели знамения.