Я стану Бабой Ягой (СИ)

- Ты помогаешь достать мне книгу моего незабвенного братца, и только после этого я помогаю тебе с зеркалом! И только после всего этого я рассматриваю возможность на тебе жениться! Все! – Заорал Кирилл, эхо от его злобного голоса отражалось от стен дома-колодца, пока не вырвалось наружу.

- Кир! Я все для тебя сделать! Я даже нападать на эту мерзавку Марину, или как там ее? На эту старуху Кости! Мне было страшно, там, у гостиницы, я вырывать у нее сумку! Если б не эта ужасная птица! - Алессандра закрыла ладонями лицо и тихонько завыла.

- Ладно. - Смилостивился Кирилл

Этого Ядвига не смогла перенести, нахохлившись, она бросилась на ненавистную итальянку, решив отомстить ей за «старуху», за тот страх, и шишку, полученную в нападении у гостиницы. И вот кто оказывается, на нее напал: Кирилл и эта мерзавка Алессандра! Ягги спикировала на нее, как тяжелый бомбардировщик со страшным клекотом и начала рвать ей волосы.

Алессандра дико завопила, отмахиваясь от вороны и пытаясь закрыть лицо. Кирилл сначала впал в ступор, и стоял не шевелясь. Но, тут из темного угла, выскочила Любаша, гневно размахивая метлой в разные стороны и матерно крича на ворону. Кирилл, словно очнувшись от криков Любаши, потащил вопящую Алессандру по направлению к подъезду. Ядвига, все ни как не могла остановиться, нападала снова и снова, совершенно, не обращая внимание, на грозное карканье Ворона. Любаша, нашла повод отомстить всему ненавистному птичьему племени, которое постоянно оскверняло ее чистый двор. Размахивая метлой, она двинулась на ворону, один из ударов дворничихи, пришелся по крылу Ягги-вороны. Ядвига в пылу боя, не заметила боли, но потеряла высоту и маневренность. Пытаясь хоть еще разок выдернуть клок волос из головы Алессандры, Ягги получила сокрушительный удар метлой по всему телу такой силы, что отлетела под машину Кирилла, что ее и спасло от смерти под ударами метлы разъяренной Любаши. Кирилл, воспользовавшись передышкой, втащил сотрясающуюся в истеричном крике Алессандру в подъезд и захлопнул дверь. Ягги, пролетев под машиной, стукнулась о колесо и выпала с другой стороны. Ослепнув от боли, она почувствовала, что стоит на коленях, босыми ногами в луже. Дворничиха, поняв, что осталась один на один с нахальной вороной, которая сразу ей не понравилась, и вызвала подозрение своим ненормальным поведением, решила истребить эту заразу окончательно. Она наклонилась и стала тыкать наугад ручкой от метлы, надеясь задеть ворону. Ворон, сидевший до сих пор на дереве и не вмешивающийся в происходящее, кинулся на выручку Ядвиге. Воинственно каркнув, он увеличился в размерах и тюкнул увлеченную Любашу, довольно ощутимо чуть ниже спины. Дворничиха, не ожидала, что за подбитую ворону может кто-то вступиться, дернулась и больно ткнулась макушкой в дверцу машины. Машина заморгала, истошно заорала сигнализацией, отвлекая от вороны и Ворона. Ворон, опасаясь метлы теперь направленной на него, близко не подлетал, стараясь увести Любашу от Ядвиги, кружил по двору, отлетая все дальше и дальше. Громко и командно каркая, Ворон призывал Ягги очнуться и убираться из двора. Ягги, помотав головой, и восстановив зрение, начала на коленях тихо продвигаться к выходу из двора-колодца. Мелкие камушки впивались в ладони и колени Ядвиги, эта острая боль помогала прийти в себя, но быстро двигаться не давала. Постепенно Ягги встала на ноги, и держась за стену, согнутая, избитая, грязная и босая она вывалилась на тротуар. Присесть было некуда, Ягги навалилась на стену дома и закрыла глаза. Сильная дрожь от испуга, боли и холода сотрясала Ядвигу.

- Тьфу, наркоманы проклятые. – Кто-то злобно сказал совсем рядом и пихнул ее со всей силы.

Ягги упала, не открывая глаз, решила, что будет лежать прямо здесь в луже, на тротуаре, пока не появятся силы. Ворон, бросивший Любашу в пылу сражения, злой и неудовлетворенной, осторожно опустился Ягги на плечо, поклевывая ее тихонько за ухо, скрипел ей что-то успокаивающее.

- Не гоже молодой Ягишне валяться в лужах.

Вместе с приятным голосом, зазвучавшим откуда-то, как показалось Ядвиге из далека, она почувствовала, что ее тело аккуратно поднимают и несут на руках. «Вот и хорошо», подумала Ягги, не открывая глаз, «раз Ворон не кричит, значит не чужой». Ягги мерно покачивало, хоть было еще холодно и мокро, но уже не твердый тротуар. Под мерное покачивание она заснула.

Глава 37.

Утром Ягги привычно проснулась своей кровати, на тумбочке стояла чашка кофе и терроризировала запахом. Ягги осторожно открыла глаза, убедилась, что находится в квартире Ольги Константиновны, и подумала, что все это был страшный сон: ее лежание в холодной луже, метла Любаши, удар и мелкие камушки, вонзившиеся в ладоши и колени. Она твердо решила разобраться с кофе, мешающим ей спать. Потянула руку к чашке, но оказалось, что это был не дурной сон, про метлу. Рука была, наверное, сломана, ну или как минимум сильно повреждена. Ягги застонала, но кофе не расхотела. На стон Ядвиги в комнату вбежали сразу обе бабушки.