Я стану ночным кошмаром

— «БМВ», — ответил он, — так что полчаса мне хватит долететь.

Ну вот… А бомжи, Жанна с Толиком, говорили, что убийца Минусевича был именно на «БМВ». Неужели совпадение?

Он приехал через двадцать пять минут. Вера смотрела в окно и, когда увидела подъехавший серый «БМВ», вздохнула с облегчением. Конечно, и так была уверена, что Владимир не преступник, но лучше свою уверенность основывать на фактах. Непреклонный факт — у Володи автомобиль не серебристого цвета, и это радовало.

Частный детектив вошел в ее кабинет и остановился внезапно, словно хотел подойти к ней еще ближе, но не решился.

— Что-то случилось? — спросила Вера.

Он кивнул, полез в карман.

— Не хотел говорить, но…

Владимир достал из кармана полиэтиленовый пакетик наподобие тех, в которые эксперты-криминалисты упаковывают мелкие вещдоки, и протянул Вере.

— Вот.

В пакетике лежала золотая змейка.

— Ты извини, но я, узнав об убийстве женщины в парке, заглянул сегодня в твой почтовый ящик. В ваш подъезд попасть несложно, а открыть дверцу ящика и того проще.

Вера внимательно посмотрела на змейку.

— Ты думаешь, украшение как-то связано с последним преступлением?

— Не сомневаюсь, что оно с тела убитой. У нее, вероятно, был проколот пупок. Безделушка похожа на те, что используют для пирсинга…

— Я проверю описание тела жертвы на наличие пирсинга, — сказала Вера. — И если след имеется, значит, твоя версия о том, что убийца специально подбрасывает мне предметы с места преступлений, подтвердится. Ты ведь для этого принес мне вещицу?

— Ее принес убийца, а я только достал из ящика. С какой целью он подбрасывает что-то, принадлежавшее его жертвам, не так уж сложно понять. Скорее всего, просто демонстрирует свою безнаказанность и уверенность в том, что не будет пойман. Но почему именно тебе, всего-навсего участковому, подбрасывает? Впрочем, наверняка и раньше так делал. Может быть, это один из тех, кто благодаря тебе получил срок? Освободившись, он решил мстить таким образом. Помнишь свои старые дела?

— Помню, конечно. Но убийц по УДО не выпускают. Им еще сидеть и сидеть.

— А если кто-то сел за покушение на убийство, за причинение тяжких увечий, повлекших смерть, за убийство на бытовой почве или за превышение пределов необходимой обороны? Может, он считал себя невиновным и на зоне у него крыша поехала?

— Я проверю свои записи. Но таких дел у меня немного было. Если Бережного, Минусевича, женщину в парке убил один и тот же человек, то почему именно их он выбрал в качестве объектов для нападения? Бывший муж — понятно. Но порноделец Минусевич, незнакомая женщина… Они какое отношение ко мне имеют? Ты еще говорил о молодом предпринимателе… Вот уж кто точно тут ни при чем.

— Ой, не скажи… Я поехал к его вдове и спросил, была ли у ее мужа расческа, стилизованная под нож с выкидным лезвием. Та, не задумываясь, ответила утвердительно и описала ее очень подробно. Расческа — ее подарок. Вещь штучная, ручная работа какого-то приятеля ее отца. Что же касается галстука… Я еще раз встретился с сожительницей твоего бывшего мужа, якобы хотел извиниться, непонятно только, за что. У нее как раз имелось время, и я предложил пообедать в хорошем ресторане. Достал из кармана специально купленный галстук — красный с перламутровым отливом, полгорода объездил, чтобы найти похожий, — и хотел повязать. Судья решила помочь и сказала при этом, что у ее гражданского мужа был почти такой же и купили они его в Милане. Я соврал, что мой тоже из Италии, но из Рима, из маленького магазинчика рядом с площадью Испании. Мол, заплатил за галстук почти сто евро. Бережной, как выяснилось, приобрел свой за куда большую цену. Но мы недолго обедали — в три у судьи начиналось рассмотрение очередного дела. Дама знает, что я частный детектив, и спросила, почему проявил такую заботу о тебе. Ну, насчет автомобиля. Пришлось еще раз соврать. Сказал, что попросили люди в погонах, которые сами не хотели светиться. А с тобой, мол, даже не знаком толком, виделся лишь однажды, и то мельком. Судья поверила. Даже заявила, что ей точно известно, кто именно меня попросил…

Пирсинг у убитой женщины был. На проколотом пупке она носила именно золотую змейку. Только это уже не имело значения — предполагаемого убийцу задержали. Им оказался любовник убитой, девятнадцатилетний студент. В убийстве, правда, парень не сознавался, но заместитель начальника отдела, сообщивший Вере о задержании, сказал, что это вопрос времени.

— Сознается, — уверенно заявил он. — Куда ему деваться? Узнает, что скостят срок на два-три года за сотрудничество со следствием, и признается.

— Если женщину убил он, то и Минусевич на его совести, и…

Вера хотела продолжить список жертв: «…и адвокат Бережной, и некий бизнесмен, погибший прошлой осенью во время обычной для него утренней пробежки». И тут поняла: нет, ерунда, парень не убивал свою любовницу. Тот, кто напал на женщину, подбрасывает ей, Вере, доказательства своей причастности к преступлениям. А разве мог иметь что-то общее студент с известным адвокатом, преуспевающим бизнесменом и содержателем порностудии?