Я стану тобой

– Хватит трепаться, – оборвала его Лидия. – Идемте глянем: что там?

– Железная женщина, – с чувством сказал Тычковский. – Даже страшно становится. А вдруг ты и меня того? Есть такое в планах?

Лидия хмуро молчала.

– Вы пока идите туда, а мы… Мы сейчас оденемся и тоже придем, – явно нервничая, сказала Машенька мужчинам. – Надеюсь, вы не будете смотреть, как мы одеваемся? Думаю, это не обязательно?

– Что ж, одевайтесь, – кивнул Тычковский и вышел на кухню, а оттуда в сени.

Следом за ним потянулся Лева, прихватив с вешалки свою теплую куртку. За ночь дом выстудило, а в сенях и вовсе было немногим лучше, чем на улице.

– Нам надо договориться, – горячо сказала Машенька, едва за мужчинами закрылась дверь, и схватила Лидию за руку. – Слышишь?

– Договориться о чем? – равнодушно спросила та.

– Мы с тобой должны быть заодно, понимаешь?

– Нет, не понимаю, – покачала головой Лидия.

– Ах, перестань! Не притворяйся!

– И что же мы с тобой будем говорить?

– Что убил ОН.

– Гость?

– Да.

– Зачем?

– Да потому что… – Машенька закусила губу. – Убил, и все. Потому что маньяк.

– И зачем нам так говорить?

– Перестань! Ты что, хочешь обратно в дурдом?

Лидия невольно вздрогнула.

– И я не хочу. Ты слышала, что он сказал? Убил сумасшедший. Нас всех опять будут мучить. Узнают, кто мы такие, и начнется! Опять таблетки, уколы… Попробуй потом докажи, что ты нормальная. Надо молчать, понимаешь? Круговая порука.

– Собаке собачья смерть, – пробормотала Лидия. – Что предначертано, то свершилось.

– Да знаю я! – с досадой сказала Машенька. – Но умоляю тебя: молчи, слышишь? И меня не выдавай. И еще… Мы не должны допустить, чтобы он повлиял на Леву. Лева, он ведь как ребенок, – пожаловалась Машенька. – Нам не нужен чужой среди своих. Лева все только запутает. И тогда нам с тобой не удастся выкрутиться. Я не хочу менять свою жизнь, и твою не хочу. Потому что у меня никого нет, кроме тебя. Лева не в счет, он… Он плохой. Я знаю, что он меня обманывает. Не бросай меня, слышишь? – Лидия кивнула. – Мы должны сделать вид, что ничего не знаем. И его не знаем.

– А ты не так глупа, – удивленно сказала Лидия. – Ты мне, похоже, что-то недоговариваешь. Ты вспомнила, где его видела?

– В больнице, – уверенно сказала Машенька. – Где же еще?

– Хорошо, я сделаю так, как ты скажешь. Раз тебе это нужно.

– Да! Нужно! Лидочка, милая, очень нужно, пойми! Иначе я останусь одна против всех! Совсем одна! Ну, подыграй мне, пожалуйста? Что тебе стоит? – Лидия еще раз кивнула. – Что бы ни случилось, не сдавайся. Стой на своем. Я помогу тебе, а ты помоги мне. Надо свалить все на кого-то, понимаешь? А мы прикинемся дурочками. Мол, знать ничего не знаем. Спали как убитые. Ой! – Машенька испуганно закрыла ладошкой рот. – Что я сказала? Мне нехорошо, все время путаюсь. А надо держаться. Посмотри на меня? Ты ничего не замечаешь?

– Футболка в засохших пятнах крови.

– Да я не о том! Посмотри на мое лицо. С ним все в порядке? – Машенька потрогала лоб, щеки, нос. – Мне кажется, что со вчерашнего дня во мне что-то изменилось. Будто я подурнела и постарела.

– Мы с тобой потом об этом поговорим, – отрывисто сказала Лидия. – Времени нет. Сейчас нам надо одеться и идти к ним. Лева не должен долго находиться с НИМ наедине. Здесь я с тобой согласна.

– Что бы ни случилось, помни: мы заодно, – торопливо сказала Машенька и ушла в маленькую комнату, где была ее одежда.

Лидия посмотрела в угол, где притаилась потемневшая от времени икона, хотела было перекреститься, но рука сама собой опустилась.

– Виновата, Господи, – прошептала она. – Но разве на то была не Твоя воля? Теперь ничего уж не поделаешь. Надо жить дальше.

И она торопливо стала одеваться.

Жертвоприношение

Когда женщины, одевшись потеплее, вышли в холодные сени, картина им представилась следующая. На домотканом полосатом половичке у дряхлого, в сеточке мелких и крупных трещин, а потому давно уже высланного из теплой избы платяного шкафа богатырским сном спал Микоша. Он издавал такие трели, что стены дрожали, и то причмокивал, то присвистывал, то всхрапывал, как норовистая лошадь под пришпорившим ее седоком. От Микоши за версту разило перегаром. Из-под телогрейки, которой он укрылся, торчали тощие ноги в огромных белых валенках.

Лева блевал в помойное ведро, стоявшее у двери на двор.

– Не ходи, не смотри, – хрипло сказал он, когда в сенях появилась Машенька, и опять склонился над ведром.

– Фу! – сморщила носик та. – Ну и запах!

Тычковского видно не было, похоже, он находился в чулане, где и произошло убийство.

– Всю водку выжрал, – покачала головой Лидия, глядя на храпящего Микошу. – Всю, какая была в доме. Две бутылки купила. И почти все ему досталось. Знала ведь, что найдет. И как в него столько влезло!

– Пойдем посмотрим? – Машенька глазами указала на открытую дверь чулана.