Я стану тобой

– Убью!!! – раздалось в ответ из комнаты. – Куда деньги спрятала, сука?!!

– Во дает! – восторженно сказал Хватов.

– Связать его надо, – поморщилась Лидия. – Иначе он нас всех перестреляет. Он же псих. Пятнадцать лет за убийство отсидел.

– Во дает! – повторил Хватов. И деловито: – Давай веревку.

Лидия ушла за печку и вскоре появилась с мотком бельевых веревок в руке.

– Только подойти надо незаметно. Он здоровый, черт. Я буду руки ему вязать, а ты, Микошка, за ноги держи. Понял? – сказала она соседу, сжимая веревку.

– Все понял, Лидия Ивановна. А нальешь?

– Все будет, – пообещал Хватов. – Договоримся.

И вошел в комнату со словами:

– Да ты не спеши, Николай Ильич. Не на автобус опаздываем.

– Я знаю, у нее есть, – сказал Кит, с грохотом выдвигая нижний ящик комода. – Есть деньги…

Увидев, что Кит стоит нагнувшись, Хватов подмигнул Лидии, неслышно появившейся в комнате с мотком веревок в руке, и навалился ему на спину. Кит от неожиданности потерял равновесие и упал.

Тут же вбежал Микоша и рухнул Киту в ноги. Влетела раскрасневшаяся от волнения Машенька и бросилась им на помощь. Лидия принялась скручивать руки Кита веревкой. Хватов сидел на нем верхом и приговаривал:

– Ты, Николай Ильич, спокойнее… Не сопротивляйся.

Говорил он напевно, будто сказку сказывал, и была в его движениях такая размеренность, неспешность, что казалось, время для Сеньки Хватова никакого значения не имеет. Никуда он не торопится, поэтому делает все основательно, хоть землю пашет, хоть руки вяжет, хоть ест, хоть пьет. Такой уж он был человек.

– Хват… Сука… Предатель… – хрипел Кит.

Пришел и Тычковский.

– Помочь? – насмешливо спросил он.

– Ноги ему надо связать, – прохрипела запыхавшаяся Лидия. – Возьми веревку!

Тот неожиданно послушался. Когда на подмогу пришел третий мужчина, участь Кита была решена. Ему скрутили руки, потом ноги, он еще какое-то время подергался, лежа на полу и даже пытаясь встать на ноги, но, не найдя опоры, рухнул и затих.

– Ну, вроде все, – вытер вспотевший лоб Хватов. – Я гляжу, Лидия Ивановна, у тебя гости, – наконец-то заметил он присутствие в доме посторонних.

– Именины справляли, – хмуро ответила Лидия.

– Хорошо погуляли, вижу, – рассмеялся Хватов. – С тебя, значит, тыща. А надумаешь ехать дальше – милости прошу. За дополнительную плату, – подмигнул он.

Лидия кивнула и скрылась в маленькой комнате.

– Вон они где, деньги… – простонал Кит. – Не успел… Сука…

– Что ж ты так на жену-то? – укоризненно покачал головой Хватов. – Разве можно ругаться на женщину-то?

– Да какая она женщина?! – взвыл Кит и попытался лягнуть Хватова ногой. – Ведьма! А ты предатель!

– Вон ты, оказывается, как обо мне думаешь, Коля, – покачала головой Лидия, протягивая Сеньке деньги.

Кит застонал от отчаяния и задергался, пытаясь освободиться от пут. Но связали его крепко, на совесть.

– А этого я что-то раньше не видел, – прищурился Хватов на Тычковского. – Ты из чьих же будешь, товарищ? Или господин? Нынче ведь не товарищи – господа. И ты по виду не деревенский. Барин. Кто будешь-то?

– Родственник! – хором ответили Машенька с Лидией.

– Издалека, что ли, прибыл?

– Издалека, – серьезно сказал Тычковский.

– Родственник, значит… Ну, гуляйте дальше, господа-товарищи. Если вам помощь больше не нужна, так я пойду себе. Телефончик мой ты, Лидия Ивановна, знаешь. Понадобится что – звони. За соответствующую, конечно, плату, – заржал Хватов.

– А как же я? – встрепенулся Микоша. – Обещал же, Петрович!

– А ведь и правда обещал, – вздохнул Хватов. – Что ж, слово надо держать. Идем, Микошка.

В этом «Микошка» было столько презрения! Хотя Микоша Семену Хватову в отцы годился. В старшие братья уж точно. Но был он, по глубокому мнению Хватова, человек абсолютно никчемный. Это надо же! Участок травой зарос! Земля который уж год гуляет! На это Семену Хватову, работящему деревенскому мужику, было так больно смотреть, ну просто слезы из глаз капали! Земли – ее ведь никогда много не бывает. Землю надо любить, обихаживать ее, голубушку, чтобы рожала обильно, да каждый год, не пропуская. А этот алкаш ни себе, ни людям. Ни жена у него земля, ни любовница. Брошенная на произвол судьбы баба, вот и чахнет она. Надо бы ее приголубить. Микошу Хватов привечал, надеясь оттяпать у него участок. Помрет в одночасье алкаш одинокий, бездетный, опившись, а наследство кому? Неужто государству? Или пришлым, внезапно объявившимся наследничкам, которые в эту землю ни копейки не вложили, ни, тем более, души. Ох как больно!