Я стану твоим зверем

А ведь он любил идеал, то есть порядок, соответствие. И, в общем, новенькая усыпальница ему соответствовала, правда не до конца.

Мрамор холодил кончики пальцев, покалывал. На ощупь черты скульптуры казались ещё рельефнее, чётче и как-то конкретнее, весомее, что ли? Это лицо ему тоже нравилось — и в камне, и вживую. Предложи кто заменить, не захотел бы другого. Приятно было оставлять после себя что-то настолько настоящее.

Где-то в темноте громко треснула, переломившись, ветка. Он насторожился, прислушиваясь, даже глаза закрыл, чтобы зрение не мешало. Но ничего больше не услышал: то ли ветер подшутил, то ли лиса пробежала. Так или иначе, а настала пора уходить. Гемнон, окончательно спятив от своей бледной жёнушки, мог и патрули на дорогах выставить. А затевать шум сейчас ни к чему, совсем ни к чему.

Послушная вода взвилась вихрем, распалась на ручейки, ластясь к ладоням, нежно и преданно целуя брызгами. Закрутилась ураганчиком, выплетая лепестки, всплесками рождая листья, шипы на тонком стебле. Он откинул голову, оценивая совершенство цветка. Осторожно дохнул, превращая розу в лёд — хрупкий, прозрачный как стекло, непостоянный. Но и надёжный, обязательно доживущий до утра, а, может, и дольше.

Молния, по-змеиному шипя, сорвалась с его ладони, ударила в угол саркофага. Грохнуло. Эхо шаром прокатилось по темноте, золотолисты встрепенулись испуганно и снова затаились. Он брезгливо стряхнул с куртки мелкое каменное крошево, крутанул кистью руки, заставляя вихрь смести с каменной резьбы пыль. Осторожно положил ледяную розу поверх трещины.

— Всё-таки ты позёр, причём дешёвый. Хочешь, чтобы сюда половина Крылатых слетелась?

К женщине, тенью маячившей возле кустов, он даже не обернулся. Чуть поправил розу, добиваясь совершенства.

— Создание легенды требует усилий. Великий Дракон обязан быть немного актёром, дорогая. Тем более, если он новый, — ответил неторопливо. — Иначе кто же поверит, что он на самом деле Великий? Могут и в подражательстве обвинить.

— Переигрываешь.

— Нет, это просто ты не способна оценить задумки. Впрочем, как и все остальные. Но, пожалуй, этот спор разумнее вести в другое время и в другом месте. Пойдёмте, леди Орун. Злодейские планы требуют тишины и отсутствия лишних ушей.

— Перестань паясничать! — прошипела женщина. — Я всего лишь хочу…

— Пояснить некоторым, что даже совсем незначительные ошибки могут иметь далеко идущие последствия. Знаю. Недаром же я так люблю в людях тщеславие.

Он, не спеша, спустился по залитым белёсым светом ступенькам, шагнул в темноту, тут же растворившись в ней — тень в тенях. Ветер прошёлся по верхушкам деревьев, растрепав листья. Луна, решившись, заглянула под крышу усыпальницы, словно лампой высветив ледяную розу и чёрный провал трещины в крышке саркофага.

Вместо послесловия

Из работы Агнетины Ворс «Женщина и власть. Ложь, растянутая на века». Отпечатано в типографии Рагнерского университета Общественных и Гуманитарных Наук.

Большинство современных историков полагает, что начало расцвета эпохи королевства вингеров, иначе именуемых Крылатыми, пришлось на время Раганского мятежа (возможно, чуть ранее). Но некоторые исследователи утверждают: не только расцвет, но и само королевство возникло гораздо позднее, доказательством чему служит отсутствие каких-либо источников, подтверждающих участие вингеров в мятеже. И я склонна согласиться со второй версией. Если рассматривать полумифическое государство Крылатых всего лишь как не слишком большую часть Закатных земель, приходиться согласиться: переворот в Рагане не мог не затронуть интересов вингеров. Соответственно, они обязаны были принять ту или иную сторону. Но почему-то не приняли. Почему? Возможно, их тогда просто не существовало.

Как я уже упоминала в начале данной главы, вингеров окружает множество легенд. Кто-то даже берётся всерьёз утверждать, что они не относились к виду Homo sapiens, имели крылья, обладали магией и прочими чудесами. Но если не брать в расчёт чересчур бурную фантазию людей, взявших на себя смелость называться учёными, останется немало удивительного и даже необъяснимого.

Во-первых, королевство вингеров возникает буквально из ниоткуда, простите мне подобное несерьёзное выражение, «выпрыгивает» на историческую арену. Во-вторых, оно в небывало быстрые сроки достигает по-настоящему огромного экономического влияния (и этого отрицать нельзя). В-третьих, никому доселе неизвестное государство становится едва ли не политическим центром всех Закатных земель. Я уже не упоминаю его неестественную и выпадающую из всех теорий развития общества милитаризированность. Умолчу я об этом, так как сей факт, на мой взгляд, кажется весьма спорным. Да и не слишком большое значение всё это имеет для моего труда.