Я стираю свою тень 2 (СИ)

Затем задача усложнилась изогнутой формой труб. Очень быстро я научился понимать скорость движения шарика и снова выбивал его в короткий миг появления в просвет между ними. Тот, кто раздавал нам задания, решил усложнить его еще раз. На этот раз у меня появились три виртуальных оппонента. Мы стояли друг напротив друга, а над нами висел красный шарик. Он падал и во время падения резко менял цвет на зеленый. В этот момент требовалось его поймать раньше соперников. И вот тут у меня начались проблемы. Искусственный интеллект будто подыгрывал себе. Как я не пытался быть резче «болванчиков» они успевали поймать его быстрее. Всего пару раз мне удалось поймать шарик и то, это было случайно, потому что я выбрасывал руку заранее, просто в этот момент он как раз менял цвет.

Мы поменялись местами, как пули в барабане револьвера. Следующим моим заданием стала первая тренировка, посвященная рукопашному бою. Я ждал, что мне сразу придется махать руками и ногами, но вместо этого началась теория. Меня заставили учить болевые точки на теле человека и способы воздействия на них. Я бил в яркий круг на теле виртуального человека, который на ощупь был вполне реальным, а тот в зависимости от моих результатов либо падал, либо зажимался, либо продолжал стоять, как ни в чем не бывало, когда я промахивался. Как только у меня начало получаться, тренер сменил тактику, заставив меня бить в болевые точки по памяти, называя их. Тут мне пришлось тяжелее, потому что я не успел их хорошо освоить.

А потом произошло маленькое чудо, как потом объяснила мне Айрис, это было просто включение записанной в память программы рукопашного боя, я бил в болевые точки так, словно меня отдали в Шао-Линь в грудном возрасте. Ощущения, когда ты слышишь команду и действуешь, как автомат, выполняя ее с ювелирной точностью, были непередаваемыми. Такие же чувства, наверное, испытывают игроки хорошо слаженной спортивной команды или музыканты сыгранного оркестра, когда какая-то магия управляет тобой в гармонии с остальными. В данном случае, я чувствовал гармонию с виртуальным тренером и ситуациями, которые он создавал.

Потом меня передвинули на место, где происходило обучение стрельбе. На этот раз тоже виртуальной. В руке появлялось оружие похожее на пистолет. Принцип разгона снаряда в нем тоже использовался, как и на оружии в шахте, магнитным полем. Оказалось, что в моем правом глазе теперь имеется дальномер и баллистический вычислитель, помогающий вести точную стрельбу. Это было проще пареной репы. Я вскидывал оружие и стрелял в подсвеченные фигурки, точно зная, куда попадет заряд. Но это было бы слишком легко. Задание усложнилось, когда цель оказалась на большом удалении. И тут выяснилось, что я могу этим же правым глазом менять приближение. Проще говоря, он превратился у меня в бинокль.

Используя приближение, стало ясно, что рука с оружием на весу не дает точности из-за легкой дрожжи. Мне хватило ума использовать для этого опору, и мои результаты снова стали великолепными. Обеденный перерыв наступил раньше, чем я его ждал. Оказалось четыре часа занятий пролетели мгновенно. Пообедав и поделившись впечатлениями, я снова с удовольствием приступил к тренировкам.

Рукопашные занятия были посвящены болевым захватам и освобождению из них. Вот тут мне пришлось попотеть, потому что виртуальные оппоненты часто держали меня в объятьях, пока у меня не начиналось удушье. Как это удавалось симулировать простому нейроинтерфейсу, мне было неясно. Я и сам видел, как посиневший Трой, катался по полу, пытаясь вырваться из лап невидимого соперника. Поистине, наш мозг мог полностью создавать любую реальность с любым уровнем правдоподобности ощущений.

Потом у меня начался урок, в котором мне надо было стать психологом, умеющим отличать скрытые реакции, помогающие вскрыть истинные намерения собеседника. У меня было такое ощущение, что Айрис проходила эту программу обучения раньше, потому что в первое свое появление на Земле, она умела все из того, чему я учился. Вначале меня прогнали по явным реакциям, потом начался тест, как я усвоил материал. Не сразу, но постепенно у меня стало получаться. Потом задание усложнилось менее четкими сигналами, на которые можно было и не обратить внимание. Вначале их надо было найти, а потом интерпретировать. Это было намного сложнее. Неявных признаков выражения истинных чувств было слишком много, и выражали они что угодно, поэтому занятие оставило у меня легкое чувство раздражения своей сложностью. Вероятно, к нему придется прибегать еще не раз.