Я стираю свою тень - 5

— В проспекте ничего не было написано про хищников. — Сообщила Вестлина. — Если бы я знала заранее…

— Не переживай, мам, гиды специально завлекают людей такими трюками, чтобы путешествие лучше запомнилось. Подсознательно люди начнут предполагать, что где-то таится опасность и будут более наблюдательными. У нас так было, когда мы забрались на вулкан. Ничего не произошло, чуть-чуть тряхнуло, а нам уже вспоминается, что мы совершили героический подвиг.

— На вьюкан забьялись. — Произнес Никас.

Мать Айрис погладила его волосы.

— Ты маленький герой. — Похвалила она его.

— А есё мы еи кьябов. — Дополнил он свои впечатления.

— Что ты ел? — Не поняла бабка.

— Крабов. — Пояснила Айрис. — У него и деда Николая крабы оставили самые сильные воспоминания.

— Мои гены. — Отец выставил грудь вперед. — Колька, держи краба.

Дед и внук ударили друг друга по рукам.

Челнок вошел в атмосферу. Прошел слой желтых перистых, словно наполненных солнцем, облаков и начал снижение в ярко-зеленую долину. Сверху видны были четкие линии тропинок, не занятые лесом. Наверное, их специально сделали для туристов, чтобы они не забирались в лесные чащи. Челнок мягко сел на поляну, окруженную невысокими деревьями с пышной кроной.

— Нейроинтерфейсы, у кого есть, поддерживаться не будут, ради погружения в природу. Мы будем отслеживать вас по встроенному в волновой респиратор маяку. Маршрут по любой из тропинок, если идти не спеша, закончится такой же поляной, с которой вас заберет челнок. Убедительная просьба смотреть на оставшееся время, чтобы не собирать вас поодиночке по лесам. И еще, плоды здешних деревьев безопасны, но есть два вида растений-паразитов, семена которых начинают моментально прорастать внутри организма, в который они попали. Сами понимаете, это ужасная смерть. Чтобы этого не случилось, лучше ничего не есть из местного.

— Как они выглядят?

— Вы увидите сочные аппетитные плоды, и подумаете, что эти точно не могут быть опасными, и ошибетесь. — Ответил гид.

Его шутка вызвала робкий смех среди туристов. Каждый про себя понял, что не стоит ничего тащить в рот из растущего на этой планете.

— Хорошо, что я консервы взяла. — Мать довольно улыбнулась. — А что будут есть эти, непонятно.

— Перетерпят, не беспокойся за них. — Успокоила ее Вестлина. — Люди со станции не делают культ из еды.

— Так из вашей еды не только культ, но и саму еду не сделаешь. — Усмехнулась мать.

— Это верно. — Согласилась сваха.

Мы вышли последними из челнока. Нас встретил птичий шум, доносящийся из леса, аромат растений и запах влажной почвы и еще чего-то, не имеющего аналогов знакомых ароматов. Возможно, дело было в насыщенном кислородом воздухе, меняющем восприятие. У меня закружилась голова, как от небольшой дозы алкоголя. Стало так приятно и беззаботно и совсем неохота куда-нибудь идти. Я услышал разговор туриста, бывавшего здесь прежде:

— Вначале будет расслабление, эйфория, а потом шарахнет избыток энергии и захочется бежать.

Транспорт, доставивший нас на планету, беззвучно поднялся в воздух и очень быстро удалился. Я посмотрел вверх и увидел сквозь синеву неба еще более синюю планету гиганта, висящую на половине пути между зенитом и горизонтом. Очень фантастический пейзаж. Я не удержался и сделал несколько снимков на память. Никас сидел на руках у матери и блажено улыбался.

— Аясо. — Описал он свое состояние.

— Нравится? — Спросил я его.

— Дя, ясиво.

Идемте уже. — Нетерпеливо позвала мать. — Время тикает, а мы еще ничего не увидели.

Она встала во главе нашей компании. Я пересадил сына себе на шею, и мы пошли. Минут через десять нас действительно отпустило. Эйфория сменилась желанием потратить силы. Энергии во мне было так много, что я мог бы пробежать кросс в три километра не запыхавшись. Отчасти, этому помогала гравитация ниже земной. В проспекте утверждалось, что она составляет «ноль — восемьдесят семь» стандартной, за эталон которой взята гравитация Земли.

Птицы летали над головами, совсем не пугаясь нас. Они напоминали тропических пернатых из-за яркого окраса и склонности постоянно орать. Зверюшки взирали на нас с деревьев, из-под кустов, а некоторые просто сидели на тропинке, не собираясь уходить с нее при виде людей. По большей части они напоминали мне гибридов обезьян и медведей, неуклюжие, валкие, но ловкие, когда дело касалось лазания по деревьям. Они казались милыми, потешными и добрыми, словно природа создала в этом месте живые детские игрушки.

Под кронами деревьев, на каждой поляне, меховой оторочкой росли пышные кустарники, усыпанные цветами, либо плодами, так и просящимися укусить их за сочный бочок. Помня предупреждение гида, я даже не притрагивался к ним. Остальные туристы, особенно те, кто жили на станции и не пробовали за всю свою жизнь ничего вкуснее сбалансированного желе, боролись с собой, чтобы не полакомиться. Я знал, что они не рискнут, система их так воспитала, что они не станут играть в рулетку. Расскажут потом своим знакомым, как близки они были совершить рискованное дело, но устояли.