Я стоял у ворот Москвы. Военный дневник командующего группой армий «Центр»

Утром разговаривал с Хойзингером. Передовое подразделение 29-й моторизованной дивизии (Фремерей) достигло железной дороги в 25 километрах на юго-востоке от Острогожска. 3-й танковой дивизией захвачен еще один плацдарм на противоположном берегу Тихой на юго-востоке от Острогожска. Я намереваюсь отдать приказ 6-й армии осуществить прорыв в направлении Калитвы силами ее восточного крыла и бронетанковых частей при осуществлении одновременного прикрытия ее левого фланга. Однако я должен заручиться одобрением со стороны Верховного командования сухопутных сил, так как мне придется отменять изданные вчера приказы. К примеру, я считаю ошибочным перенацеливание острия наступления в направлении населенного пункта Буденный, поскольку силы противника там откровенно слабы и, по моему разумению, состоят лишь из арьергардных частей. Я считал и считаю, что для решения проблем в зоне ответственности 6-й армии необходима мощная атака Силами этой армии по всему фронту.

Вейхс хочет наступать по направлению к линии Дон-Снов — Сосна — Труды. Так как противник слаб, достичь этой линии будет нетрудно, и я склонен дать согласие на предложение Вейхса — хотя бы потому, что потом он будет наступать в северном направлении, а это облегчит положение центра группы армий и позволит ввести противника в [465] заблуждение относительно наших дальнейших намерений. Поэтому я затребовал у Верховного командования сухопутных сил разрешение и на эту операцию.

Ближе к полудню ситуация выглядела следующим образом: на северном крыле 4-я танковая дивизия атаковала и разгромила две бронетанковые бригады русских. Противник отступает на всем северном фронте армейской группы Вейхса. Мне докладывают, что в нескольких местах русские «бегут». Почти одновременно пришло известие, что противник начал эвакуироваться из Воронежа и что в течение ночи батальон 24-й танковой дивизии прорвался через южную часть города к реке Воронеж.

Я позвонил Гальдеру и сказал, что противник в секторе армейской группы Вейхса разбит наголову и что сейчас пришло время атаковать 6-й армии, и не одним только ее сильным левым крылом, но по всему фронту. Признаться, мне осточертели ограничения, которые на меня постоянно налагают в последние дни, поэтому я сказал, что хочу наступать на Воронеж, и спросил, выводить ли мне из боя 9-ю танковую дивизию, после того как она достигла столь впечатляющего успеха, намекая на то, что Верховное командование сухопутных сил запретило 2-й армии (армейская группа Вейхса) наступать в каком-либо направлении. Увы, все мои аргументы были не в силах поколебать намерений Верховного командования сухопутных сил, которое против того, чтобы 6-я армия наступала своим северным крылом. Между тем наступать правым крылом, как это было запланировано ранее, — значит совершить ошибку, так как левое крыло в течение этого дня уже успело пройти большое расстояние в южном направлении.

Мост через Дон у Коротояка достался нам целехоньким. Город Воронеж и еще один мост через Дон были захвачены нами без всякого сопротивления.

Верховное командование сухопутных сил продолжает [466] давить на меня с тем, чтобы я высвободил части танковой армии, находящиеся у Воронежа и на севере от него, и развернул их в южном направлении. Против этого возразить нечего, но все зависит от того, как быстро подойдет пехота, которая должна сменить танкистов.

Разбитые и рассеянные части противника мечутся из стороны в сторону в тылах 6-й армии и армейской группы Вейхса. Это мешает нам вести подсчет пленных и оценить количество захваченного нами военного имущества.

Около Керчи наши солдаты захватили около 100 русских, которые пытались вырваться из старой шахты, где они укрывались с середины мая.

7/7/42