Я стояла в комнате, прислушиваясь к его шагам и покусывая губу

-Точно. Такая лояльность позволяет задать вопрос: нет ли у парня покровителей…

-Заинтересованных в смерти Жиркова, - выдохнула я, – это, наверное, не так сложно было

выяснить.

-Прошло шесть лет, и мне остались только слухи. Копать я не стал, боясь привлечь

внимание. Как понимаешь, к тебе, а не к себе. Но из того, что мог узнать, выделил

следующее... В то время Женька как раз начал проявлять интерес к делам отца, и Мирон

мог решить, что куда приятнее, когда столь обширной нишей руководит близкий, нежели

человек со стороны, пусть и сын старого приятеля, на тот момент уже скончавшегося, кстати. Плюс поговаривали, что Жирков стал зарываться, Миронову это могло не

понравиться. Таким образом он мог прийти к мысли о его замене…

-Но зачем так замысловато? – вклинилась я. - Не проще заказать киллера, и…

-Киллер это всегда расследование. И я не об органах. Жирков не последний в городе

человек, могли найтись те, кто стал бы искать заинтересованное в его смерти лицо, и на

Мирона пало бы подозрение. Конечно, одно дело думать, другое – доказать, к тому же

сейчас не девяностые, но ты же понимаешь, лучше вообще оказаться в стороне…

-И придумать историю с непредумышленным убийством, пообещав парню деньги?

-Как вариант. Конечно, можно погореть, но если все обстряпать правильно… Горенко мог

даже не знать, кто заказчик. По крайней мере, я так думаю.

Я молчала, осмысливая услышанное. Да уж, чем дальше в лес… Опять Миронов хоть и

неявно, но появился. Если он участвовал в заговоре, то мой интерес к Горенко вызвал у

него массу вопросов. А если это Женька? Так возжелал занять выгодное место, что

обстряпал смерть соперника? В любом случае его отец в курсе, но если Женька в деле, понятно, почему с меня глаз не спускает. Наверняка, задается вопросом, какого черта я

полезла в дело шестилетней давности. Тут я чуть ли не потом покрылась, а если он решил, будто я пытаюсь что-то на него накопать? С другой стороны, зачем мне это нужно? Ну это

как раз вопрос десятый.

Я снова потерла лицо руками. В голове билась одна мысль: как теперь смотреть Женьке в

глаза и говорить с ним?

-Это еще не все, - вернул меня в реальность Олег, я уставилась на него обреченно, - ну а

ты как думала. Короче, смерть Жиркова признали случайностью, разборок и изысканий не

проводили, и на то тоже была причина. Если люди Жиркова и были недовольны,

подозревая умышленное убийство, нашелся тот, кто сумел их убедить в том, что не стоит

копаться в этом деле.

-И кто это?

Олег лучезарно улыбнулся, а я простонала:

-Только не говори, что Петренко.

-Он самый, куда ж без него. Они с Жирковым приятели… были. Само собой, когда тот

скончался так внезапно, обратились к Петренко. Тот провел расследование, черт его знает,

что там было на самом деле, но он донес до людей мысль, что стоит забыть и о Жиркове, и

о Горенко, и о самом происшествии.

Мы немного помолчали, я осторожно спросила:

-Могло ли быть так, что самому Ярославу смерть Жиркова оказалась выгодной?

-Это стоит у него спросить, - хмыкнул Олег, - но судя по тому, что мысль эта пришла тебе

в голову… Ты знаешь его лучше, чем я, но и я могу сказать: трудно понять, что у Ярика на

уме. Он вполне мог обыграть дело, а мог и устроить его сам.

-Но что он поимел со смерти Жиркова, если весь бизнес отошел к Женьке?

-Опять же вопрос не по адресу. Но тебе ли не знать, что многое из того, что действительно

важно, остается за кадром для простых смертных, к коим я и себя отношу. Скажу больше: я бы не удивился, узнай, что смерть Жиркова была выгодна и Петренко, и Миронову, и

Женьке, вопрос в том, кто оказался самым хитрым и остался в стороне.

Мы немного помолчали, Олег заметил:

-Не знаю, связано ли это дело с нынешними днями, но, помня твою способность

вляпываться в неприятности, я почти уверен, что ты лезешь в болото, тревожить которое

никто не хотел.

-При чем тут я? Это Иванченко заинтересовалась Горенко.

-Она сама тебе сказала?

-Я же говорила, я случайно увидела запись в блокноте.

-Ага.

Мы уставились друг на друга. Конечно, это «ага» вовсе не было скепсисом в сторону моей

правдивости, скорее, оно относилось к слову «случайно». Но не могла же Иванченко знать, что мы встретимся, окажемся в кафе, что я полезу в ее сумку с обыском… Да я сама не

могла такого представить.

«Так то ты», - хмыкнул внутренний голос. Журналистка целенаправленно столкнулась со

мной? Но это я предложила выпить кофе. А если бы не предложила, мы бы столкнулись

еще раз? Так или иначе, она могла специально оставить сумку открытой, наблюдать за

мной, а поняв, что я выцепила нужную информацию, вернуться за столик. Но как она

могла быть уверена, что из всех записей я заинтересуюсь именно Горенко? Впрочем,

неудивительно, ведь его фамилия была записана не в самой записной книжке, а на

отдельном листе, торчащем из нее. Логично, что я открою именно на этом месте, а

подчеркнутая фамилия с несколькими знаками вопроса бросится в глаза и запомнится.

Даже если мне не сразу придет в голову обратить внимание на Горенко, я запомню его…

Неужели она могла предположить, что я полезу в ее сумку? Я создаю такое впечатление?