Я стою у ресторана: замуж — поздно, сдохнуть — рано!

Я лежал в траве. День догорал. За деревьями блестела река в заходящем солнце. Солнце опускалось за вершины сияющих розовых сосен, и таинственная синева пришла на небо… Я смотрел, как у моего лица ползла по травинке божья коровка… медленно вверх, обнимая травинку. Солнце опускалось за лес – и облака горели. И свет неба был… Боже, как сжалось сердце от красоты. И в мире наступила тишина. Какая невыразимая тишина была всюду! И вдруг я почувствовал… присутствие. И восторг, ликующий, невыносимый восторг заполнил все существо. И купол небес распахнулся… Задыхаясь, плача от невыразимого счастья, я лежал на земле, но я был – всюду.

Я плыл в синеве. Я ощущал такую красоту… и ширь – без предела. Я видел горы, снег на горах, я видел леса, равнины, толпы людей, города… И все это ликующе летело сквозь меня… или я летел сквозь все это, уже ощущая чьи-то ласковые теплые ладони… Они готовились принять меня… Любовь, любовь… смирение и упование… Все остальное ошибка, суета – все мои труды и все дни».

Конверт с рукописью «Наш Декамерон», а также листок, озаглавленный «Начало романа», нашли в кабинете театрального критика Н. И рукопись, и листок были написаны от руки характерным почерком нашего критика!

Случилось это на следующее утро после того, как его раздавил автофургон «Хлеб», глубокой ночью свернувший на скорости в темный московский переулок.