Я Страд

- Если я могу тебе помочь, я это сделаю, - прошептала она.

Как будто меня действительно могло заинтересовать ее предложение, тогда как я продал душу дьяволу.

- Скажи мне... что тут творится.

Она колебалась. Правильно. Учитывая, кем я стал, осторожность ей не помешает.

- Где Лео Дилисния?

Она колебалась. Конечно, Лео был вдохновителем сегодняшей резни, но он ничем не отличался от нее - от других грешников, - в то время как меня уже нельзя назвать человеком.

Я обвел взглядом пленников.

- Скажи и я спасу их.

Да. Это было ее слабое место. Она тоже это знала. Илона не сомневалась в моей способности преуспеть в таком практически невыполнимом деле.

- Дай мне слово, Страд фон Зарович.

- Думаешь, я его сдержу?

- Поклянись своей честью. Ты ведь еще не забыл, что это такое, верно?

- А вот мы и проверим.

Этого было достаточно, чтобы отбить у нее всякую охоту сидеть рядом со мной. Она сдержанно кивнула.

- Я не знаю, где Лео, но он скоро придет. Часовые так говорили.

- Что с моими придворными?

- Убиты или смертельно отравлены. Гости... все мертвы... во всяком случае те, которые сохранили верность тебе. Где Сергей? Где Татьяна?

Я засмеялся, потому что разучился плакать.

Илона передернула плечами и подняла руку.

- Не смей!

Она окаменела.

- Мне жалко тебя, Страд.

- Оставь свою жалость для тех, кто в ней нуждается.

Она очень долго смотрела на меня. Жалость, ужас, сострадание и отвращение боролись на ее лице.

Мне было наплевать. Я показал глазами на остальных.

- Держи язык за зубами, леди.

Кивок головы, шорох юбок, когда она поднялась, и я освободился от ее

гнетущего присутствия. Ко мне возвратилась часть моей былой силы. Но в горле

у меня пересохло... Мне хотелось выпить.

В комнате витал запах крови, исходивший от стен и пола. Она высыхала и

сводила меня с ума. Часовой рядом со мной... он подслушал наш разговор с

Илоной и теперь держался от меня на расстоянии. Рейнхольд был ближе всех. Но от него шел какой-то душок. Как от испорченного мяса.

Опять Лео. Все эти годы болезни Рейнхольда получили прекрасное объяснение. Как долго Лео вынашивал свой план? Как долго он с завидным терением трвил своего брата?

Неважно. Сегодняшняя ночь положит этому конец.

Двери раскрылись и в столовую ввалился Гунтер Коско. Он потерял свою шляпу и пряди его редеющих волос разлохматились и торчали в разные стороны, как у клоуна. Он был так же бледен, как и Рейнхольд, его некогда красивое лицо пересекала красная полоса. Это была опасная рана - и вряд ли он уже доживет до того момента, когда она зарубцуется.

Стражники, похоже, не видели в нем угрозы и оставили его в покое. Он побрел в нашу сторону, избегая смотреть нам в глаза и ничего не говоря. Появился окруженный своими людьи Лео Дилисния. Он так и не сменил своего темно-кричневого одеяния лучника, зато повесил себе на шею вызывающую золотую цепь. Ею, а также своим особым дорогим мечом в причудливо разукрашенных ножнах, он как бы отгородился от остальных. Стражники вытянулись по стойке "смирно", Виктор и Айван встали. Он, однако, не обратил ни на них, ни на Гунтера никакого внимания и прошествовал к тому месту, где лежал я.

- Здравствуй, Страд, правитель Баровии, - сказал он негромко, почти дружелюбно. - Судя по твоему лицу, недолго тебе осталось. Я уж думал, ты помер. Чего ты ждешь?

Покашливая, как умирающий, я пробормотал:

- Объяснения.

- Я удивлен, что ты до сих пор не получил его от Рейнхольда. О да. Он не в состоянии ворочать языком, не правда ли? - Он наподдал Рейнхольду носком сапога, но тот никак не отреагировал. - Выглядит лучше, чем раньше. Твоя работа, леди?

Илона не ответила. Они сидела у стены и обнимала Ловину.

Айван Бучвольд, разрываясь между горьким равнодушием ко всему и безумным горем, спросил:

- Почему, Лео? Моя бедная Гертруда не сделала тебе ничего плохого... наши дети... Как ты мог? - По его щекам потекли слезы. - Как ты мог?

- А моя Олека, - добавил Виктор. - Наши дети. Твои родные сестры, Лео.

- Сестры наполовину, - оборвал его Лео. Он ждал их ответа, но ответом ему было только удивленное молчание. Он лпять пнул Рейнхольда. - Брат наполовину, между прочим.

- Что ты имеешь в виду? - поинтересовалась Илона.

Лео покосился на Гунтера, который стоял, устало облокотившись о стол.

- Почему бы тебе самому не сказать им? Мне же ты, черт побери, не поленился все рассказать.

- И не думай, что я раскаиваюсь в этом, - ответил тот угрюмо.

Лео захохотал.

- Ты полагаешь, тогда бы ничего не было? Твое "великое откровение" о тебе и моей матери не имело для меня никакого значения, приятель. Оно только послужило мне дополнительным стимулом, чтобы разделаться со всей этой компанией. Я работал над своими планами с тех пор, как окончилась война.

- Баал'Верзи, - прошептал я, но он услышал.

Он оскалился и подошел ко мне, покачиваясь на носках.

- Так ты понял! Долго же ты соображал.

Предсмертные слова Алека обрели смысл. Даже когда он лежал, умирая от

моего меча, он пытался предупредить меня: Баал'Верзи спали все эти три года

- спали в ожидании подходящего момента, чтобы напасть снова.