Я стройнее тебя!

В первый день я испытывал радость и волнение. Нас, мужчин и женщин, выстроили на мощеном кирпичом дворике перед клубом, чтобы разбить на группы, — кто же знал, что на клуб мы смотрим в последний раз? Пока мы ждали, я разглядывал женщин: в домашних шлепанцах и просторных гавайских халатах большинство из них казались подавленными, но была среди них одна изумительная, рыжая, ее голова была дерзко поднята; сережки были похожи на люстры, и в них отражались золотые нити ее парчового балахона. Она тряхнула головой. Я успел взглянуть ей в глаза. В следующее мгновение она исчезла. Сначала ушли женщины, а потом и мы. Нас повели строем вниз с горы, — прощай, клуб, прощай, жизнь. Трава под ногами сменилась каменистым песком, а мы все шли и не останавливались до самого классификационного ангара. Кругом была проклятая пустыня. Кругом не было ничего, кроме нескольких сараев и навесов. Я вспотел и устал. Я сказал:

— Да-а.

Найджел ответил:

— Никто не говорил, что будет легко.

Я рассмотрел его. Толстый, но куда ему до меня.

— Я все-таки не понимаю, что ты тут делаешь.

Он не собирался мне рассказывать. Схватил себя за жировые складки на талии, и на лице его появилось деланое отвращение.

— Для того чтобы добиться желаемого, нужно прилагать усилия.

«Фи, — думал я, когда мужчина передо мной вперевалочку заковылял в бокс, где ждали врачи-инструкторы. — Я никогда не позволю себе опуститься до такой степени». Но это самообман.

Итак, нас тогда разделили, мужчин и женщин, после чего и те, и другие гуськом зашагали в приготовленный для них ад.

Оценка нашего состояния проводится так, что по сравнению с этим отбор в «зеленые береты»[15] — вечеринка с мороженым, а медосмотр в Форт-Беннинге[16] и Пэррис-Айленде[17] — просто богослужение. Это заведение действует по принципу дорогих курортов, где богатые красавцы постятся и делают чистки организма, выкладываются на тренировках и отдают себя на растерзание массажистам (эта процедура больше похожа на избиение), после чего втирают в кожу соль и стаканами пьют лимонный сок, потому что людей нужно заставить страдать, чтобы они не подумали, что потратили деньги напрасно. Превратив похудение в религию, Преподобный Эрл довел все до предела. Нас отправляют под карболовый душ: после того как тебя разденут и заберут одежду, приходит один из доверенных помощников Преподобного и трет жесткой мочалкой все те части твоего тела, до которых ты не мог дотянуться из-за избытка жира. Потом тебе дают специальную форму, хлопчатобумажный халат вроде тех, которые надевают на приеме у врача, и ты шагаешь на площадку, где проводят перекличку, а задницу твою секут песчинки, которые приносит ветер пустыни.

Как только всех построили, заместитель Преподобного проводит групповую исповедь. Как и у остальных новобранцев, кожа у тебя вся расцарапана, а на душе тошно, ты встаешь на свое место, и все в один голос кричат:

— Да, я здесь, потому что ненавижу себя за свой жир. Ненавижу и стыжусь этого.

Потом проводится собеседование. Вы заходите в приемную и несколько часов ждете. Тебе уже кажется, что ждать больше ты не в силах, и тут тебя запирают в пустом кабинете для осмотра. Заходит доктор, молча щупает и тычет тебя, делает записи и уходит. Когда он закрывает за собой дверь, ты слышишь рыдания, доносящиеся из дальнего конца коридора: это другой вновь прибывший проходит последние этапы — Преподобный уже заканчивает собеседование. Тебе холодно, в этом хлопчатобумажном балахоне ты сам себе противен, после душа и жесткой мочалки болит кожа, ты до смерти проголодался — все длится уже несколько часов! Ты дергаешь дверь, но она заперта, так что ты не просто замерз, унижен, голоден и мучаешься от ссадин на коже, но еще и заперт. И вот тогда, и никак не раньше, чем настроение у тебя станет хуже некуда, входит Преподобный Эрл.

— Посмотри на себя. Ты омерзителен. — Преподобный Эрл остановил на мне взгляд. Что у него за глаза! Если вы хотите представить, какого они цвета, посмотрите в самую середину айсберга и не отводите взгляд. — Джереми Дэвлин. Чего ты хочешь?

Внутри у меня все всколыхнулось, и я хрипло воскликнул:

— Похудеть!

Я хотел выглядеть сногсшибательно, жить в клубе и рекламировать программы Преподобного в телепепередачах, и, может быть, я хотел еще, чтобы Нина умоляла меня к ней вернуться, и тогда я послал бы ее прочь. Но я был так подавлен, что не мог сказать об этом.

— А что ты готов отдать за это?

Он был моим вождем; я сделал бы все, что он велел.

Я произнес то, что он хотел услышать:

— Все.

Глава 5