Я так хочу!

«Странный он человек, — подумала Никки. — Интересный — это точно. Необычный. Совсем-совсем другой, ни на кого не похожий. И великолепный, страстный любовник…»

Последнее было настолько бесспорно, что Никки только вздохнула. Способно ли одно достоинство перечеркнуть великое множество недостатков? Похоже, что да. Впрочем, она еще ничего, ничего не знала и не решила.

Не в силах справиться со своим любопытством, Никки заглянула в верхний ящик комода. Там оказалась целая куча рваных и просто не разобранных по парам носков — и револьвер.

Никки поняла, что вторглась на запретную территорию, и поспешно задвинула ящик. Интересно, зачем Айдену оружие?

«Меня это не касается, — твердо сказала она себе. — И вообще он меня нисколько не интересует!»

К тому моменту, когда Айден вернулся, бифштексы были почти готовы.

— Если ты уберешь со стола хотя бы половину сценариев, мы сможем поесть как люди, — едко сказала Никки, заглянув в холодильник в поисках кетчупа или какого-нибудь другого соуса к мясу. — И еще: я была бы тебе очень признательна, если бы после ужина ты подбросил меня в Вэли, где я оставила свою машину.

— Ты разговариваешь совсем не как женщина, которая совсем недавно имела великолепный секс, — заметил он. — Или одного оргазма тебе хватает на год?

— Мне очень не хочется как-то задеть твое мужское «я», — быстро ответила Никки, — но оргазм, каким бы бурным он ни был, значит для меня довольно мало.

— Мало, вот как?

— Да. В этом отношении я похожа на мужчину.

— Трахнулись и разбежались — ты это имеешь в виду?

— Я всегда считала, что все, что может мужчина, может и женщина. Для меня наша прошлая встреча была всего лишь актом возмездия — не меньше, но и не больше.

— Понятно, — несколько обиженно протянул Айден. — Ты решила трахнуться с другим, чтобы отомстить мужу. И, разумеется, то электричество, которое возникло между нами тогда, просто не в счет. Я прав?

— О чем ты, Айден?

— Я говорю о сексе, которому ты предавалась со страстью и самоотречением. Ведь ты же предоставила свои живые ножны в мое распоряжение не просто для того, чтобы отомстить своему старикану, верно? Ты сама хотела меня. Или ты настолько испорченная, развратная девчонка?

И, прежде чем Никки успела ответить ему, он рывком развернул ее к себе и приник к ее губам. Его жадные губы как будто готовы были растерзать ее рот, язык совершал стремительные выпады и отступал подобно змеиному жалу, и Никки ответила ему со всем жаром мгновенно вспыхнувшего в ней желания.

В плите поджаривались бифштексы, но они не обращали на это никакого внимания.

Лишь на мгновение Никки подумала о том, что ей нужно вырваться. Она даже попыталась, но тут же отказалась от этой затеи. Она хотела Сина так же сильно, как и он ее.

Гулять с Рэчел по магазинам было, в общем, интересно, но совсем не так, как бродить с Тиной по супермаркетам и бутикам Мелроуз-Плейс. Саммер продолжала скучать по Лос-Анджелесу.

Это было как болезнь, с которой она ничего не могла поделать — да и не хотела. И, обходя с Рэчел секции универмага «Сакс», она снова и снова представляла себя в Калифорнии.

Единственное, что заставило ее слегка приободриться, это скорость, с которой Рэчел тратила денежки Шелдона, передавая Саммер его кредитную карточку каждый раз, когда ей это было необходимо. Деньги отца Саммер тратила с мстительным сладострастием — пусть хотя бы таким образом, но она заставит его платить ей за скотское насилие, которому он ее подвергал.

Покупая очередную летнюю блузку, совершенно не нужную ей в чикагском климате, она равнодушно подумала о том, что сделает Рэчел, если она расскажет ей правду про Шелдона. Скорее всего — просто разревется, решила она. Рэчел никогда не была сильной женщиной.

Вернувшись домой, Саммер снова позвонила Тине. Разговаривали они все о том же.

— Когда ты вернешься? — требовательно спросила Тина.

— Может быть, к Рождеству, — сказала она, впрочем, без особенной уверенности. — Мне уже будет шестнадцать. Если все сложится удачно, я, возможно, смогу остаться.

— Дарлен говорит, что после того раза Норман постоянно спрашивает о тебе. Он хочет тебя видеть, а Дарлен даже не знает, что ему говорить.

— Вот это да! — вырвалось у Саммер. Норман Бартон, кумир и киногерой, сам спрашивал о ней! Это сильно меняло дело.

— Соври ей что-нибудь! — попросила она. — Скажи, что у меня умерла тетка и я должна была уехать, чтобы получить небольшое наследство. Или придумай что-нибудь сама.

Главное, подумала Саммер, пусть ждет, пусть надеется.

А там, глядишь, она сумеет вернуться в Лос-Анджелес.

Несколько дней спустя Рэчел снова пришла в спальню Саммер. Она плакала и, громко хлюпая носом, вытирала глаза мятым платком.

— Мама» серьезно больна, — объяснила она, хотя Саммер ни о чем ее не спрашивала. — Наверное, мне придется лететь к ней во Флориду.

— Хочешь, я поеду с тобой? — предложила Саммер, но Рэчел только покачала головой.

— Не надо. Я справлюсь.

Саммер было глубоко наплевать, справится Рэчел или нет.