Я – танкист

– Впервые на награждении в Кремле. Он мне вручал орден Красной Звезды за боевые действия в тылу противника. Это было в сорок четвёртом. Фактически я не воевал, это единственная боевая операция, в которой я случайно и вынужденно участвовал. Хорошо повоевал, за это и наградили. Дальше я уже работал советником и инспектором, испытывал новейшие танки. Кстати, такие самоходки выпускались нашими заводами, но уже к концу войны они считались устаревшими, дальше выпускались Су-100 со стомиллиметровыми пушками. У немцев на танках тоже броня нарастала. Всякие «Тигры» да «Пантеры»… Хм, полчаса прошло, выдвигаемся.

– Товарищ старший лейтенант, а как вы без часов поняли, что полчаса прошло? – вставая, спросил Бабочкин. – У меня, кстати, память тоже плохая. Уже забыл, что сегодня было.

– Отметил, где луна, и как переместилась в нужное место, так и понял.

– Товарищ старший лейтенант, мы совсем сказать забыли, про нас по радио говорили, сам товарищ Левитан, – неожиданно сообщил Лосев.

– Да, интересно было бы знать, про что.

– Там сообщалось, что танковая группа майора К., оказавшись в окружении, не растерялась. Она устроила засаду на дороге и весь день удерживала целую немецкую дивизию. Было уничтожено два десятка танков, около сотни машины и до батальона пехоты.

– Ну, это они слишком округлили.

– Потом был уничтожен вместе с личным составом артиллерийский дивизион. После этого группа майора К. направилась на соединение к своим. Вчера эта группа без потерь уничтожила вражеский аэродром с более чем сотней самолётов, что заметно снизило бомбардировки наших войск, а также сильно потрепала немецких танкистов, стоявших рядом. Уничтожила штаб корпуса, где погибло четыре немецких генерала, а один попал в плен. Его уже отправили в Москву. Была предотвращена попытка уничтожения раненых, организованы засада и уничтожение танковой колонны, спасение повреждённого бронепоезда и помощь по эвакуации курсантов и раненых.

– Хм. Быстро они отреагировали, уже на следующий день сообщили. Только вот про раненых откуда узнали да про расстрел танков на дамбе? Потапов и Казанцев ведь в это время действовали отдельно, сообщение такое я с рапортом и генералом не передавал. Странно всё это. Похоже, тут уши Волохова торчат.

– Ещё сообщили, что многие командиры и бойцы, включая майора К., представлены к правительственным наградам.

– Ха, возможно, и так, но в скором времени вы на них не рассчитывайте, если вообще будут. У тыловиков такая манера терять наградные листы. Не их же награждают. Кстати, припоминаю такой случай в сорок третьем. Одного писаря поймали на том, что он подтирался, за неимением другой бумажки, рапортом на посмертное награждение одного бойца, который с гранатой, прижатой к груди, лёг под танк. Для писаря всё закончилось плохо, его настоящие окопные фронтовики поймали. Челюсть, говорят, три хирурга собирали. Потом его разъярённый комполка в штрафную роту определил.

– То за дело получил. А что такое штрафная рота?

– Штрафные части – это специальные воинские части действующей армии, куда в военное время в качестве наказания направляли военнослужащих, совершивших преступления, кроме тяжких, за которые полагалась смертная казнь, и осуждённые приговором военного трибунала с применением отсрочки исполнения приговора до окончания войны. Искупив вину кровью, они получали возможность перевестись в обычные части. С учётом того что штрафники несли потери до девяноста пяти процентов, таких счастливцев было очень мало. В вермахте тоже были штрафные части, однако по сравнению с советскими, немецкие штрафники искупали свои преступления до конца. Попав в штрафбат, покинуть его они до своей гибели уже не могли. У нас первые штрафные части были, то есть будут введены в сорок втором году. Месяц не помню… Ладно, опять задерживаемся разговорами. Бойцы, благодарю за службу! Вернёмся к нашим, костьми лягу, но заслуженное получите. А теперь уходим.

Когда мы, выстроившись в колонну, пошли дальше, следовавшая за мной следом Ольга спросила:

– Получается, вы более молодой тоже тут?

Чуть запнувшись, я помедлил с ответом, думая, что сказать, и всё же ответил:

– Ну, думаю… не стоит говорить об этом. Во многих знаниях много печалей. Кстати, Оля, готовьтесь отправиться в Москву. У вас будет шанс спасти своего отца. Призрачный, но все-таки.

Дальше мы уже шли молча, след в след. Хрустели сухие ветки под подошвами сапог.

– Всё, стой. Встаём лагерем до утра. Первый дежурю я, потом Лосев, и под утро Бабочкин. На нём же приготовление завтрака. Можно использовать всё, чтобы подкрепиться. Как раз будет на четверых. Экономить не стоит, завтра добудем ещё.

Лосев ножом нарубил лапника и настелил две лежанки. Свою скатку я отдал Ольге, она ею укрылась, у бойцов свои были, они всё забрали из самоходки. Жаль её, хорошая машина. Своими руками сделано, как говорится. Пока мои спасители и помощники спали, я прогуливался чуть в стороне, размышляя. Планы на завтра такие. Добыть транспорт, оружия побольше, припасы, и двинуть в сторону Украины километров на сто, там меня сразу искать не будут.