Я танцую (СИ)

Возвращаюсь в прихожую — пусто, озираюсь. Высокая, тонкая фигура, на нереально высоких каблуках стоит вполоборота ко мне. Он в черном, на фоне моего белого дивана, поправляет перчатки с обрезанными пальцами. Я сглотнул и тут же забыл о своем возмущении и недовольстве. Свет приглушен, и я не могу хорошо разглядеть его лица, а очень хотелось бы…

— Вы готовы? — все так же не глядя на меня, спрашивает он.

— Да.

Прохожу в комнату, иду прямо к нему, хочу оказаться вблизи этого чуда. Он будто чувствует и, отклоняясь в другую сторону, подходит к стерео системе.

— Садитесь.

Опускаюсь на середину дивана, словно единственный зритель в партере.

Звучит музыка…

Я помню!!!

Тигран начинает двигаться, соблазнительно выгибаясь и закручиваясь! Потом медленным махом отводит ногу в сторону, останавливая фигуристую конечность над головой! Идеальная линия тянется от одного каблука к другому — вот это шпагат! У меня перехватывает дыхание, а он, скручиваясь, уходит в такой же на полу, растянув свои длинные ноги поперек моей гостиной! Откуда он знает танец из клуба? Неужели сам видел? Но как он догадался, что это в точности то, что я желаю видеть?!

Тигран прогибается внутрь, встает и, повернувшись ко мне спиной, скидывает кожаную куртку… даже в слабом свете золотых ламп я вижу буйство цветов на идеально белой коже… это он…

И он восхитителен!

Самое прекрасное создание на свете танцует только для меня. Энергия и сила разливаются по телу, заставляя исчезнуть усталость и напряжение. Мой мальчик продолжает двигаться. Плавно, как вода, резко, как огонь, непокорно, словно зверек. Я тону в водовороте великолепного зрелища и оглушительной музыки.

Он перемещается ближе. Его почти черные глаза горят ярче тысячи солнц. Он прекрасен. Совершеннейшее из творений! Мой мальчик отворачивается, широко расставляет тонкие шпильки шнурованных ботинок и, обхватывая себя руками, едва касается своего удивительного тигра. «Тигран! Ну конечно!»

Часть 4

Тяжело дыша, стою к нему спиной. Музыка потухла вот уже какое-то время назад, а он так ничего и не сказал. Удивился? Не понравилось? Зол, что я не открыл ему, кто я, когда услышал о танце?

Я не менял костюм, надев, в конце концов, свой собственный. Не пойму толком, что на меня нашло, ведь я не хотел выдавать своей личности… Но какого хрена он меня постоянно игнорировал! Будто меня и вовсе нет! Козел! Ненавижу его!

Злясь на этого придурка и себя самого, я решил закончить эту идиотскую историю раз и навсегда.

— Больше я вам ничего не должен, — высокомерно заявил я, давя собственные обиды. Подобрав куртку с пола, я подошел к сумке с вещами так и не взглянув на него ни разу.

— Где я могу переодеться?

Я упрямо продолжал смотреть в сторону, он не спешил отвечать.

— В ванной, по коридору налево.

Переодевшись, я прошел прямиком в прихожую, где уже стоял Максим. Мне было стыдно и неуютно под его взглядом, от чего мне не хватило смелости поднять свой собственный и встретиться с ним, как с равным. Он распахнул дверь, и я ушел.

И я ушел.

* * *

На следующий день я позвонил в клуб и сообщил, что готов приступать к работе. На что мне неожиданно предложили контракт! По которому я обязуюсь работать год, за гонорары вчетверо более высокие, чем обычно. Я согласился. И еще меня попросили дать три выступления в первый день возвращения. Одно общее и два сольных, собственных, которые оплачивались отдельно! Менеджер объяснил, что мои поклонники так скучали, что нужно их чем-нибудь порадовать за ожидание.

Мы договорились на следующую субботу, и вся неделя пронеслась перед глазами одним сплошным потоком дел. Это было даже здорово, у меня почти не оставалось времени вспоминать о той глупой истории.

* * *

Я за кулисами. Начинается музыка, но в зале подозрительно тихо. Странно, хотя возможно, толпа замерла, готовая взорваться при моем появлении. Ловлю нужный такт и выхожу на сцену. Через секунду яркие софиты перестают слепить глаза, и я с шоком осознаю, что в зале пусто!

Сегодня у меня только один зритель — Максим. Он сидит в кресле за единственным столиком, другой мебели тоже нет. Только годы тренировок и выступлений, заставили меня автоматически продолжать танцевать. Первое правило танцора и признак профессионализма — «Если ты вышел на сцену — танцуй, чтобы ни случилось».

Я закончил танец и, выбравшись из-под сцены, куда я спускался в конце номера, я зашагал прямо в зал.

— И как это понимать? — рычал я, тяжело дыша. То ли от сложности номера, то ли от возмущения. Благодаря каблукам мы были почти одного роста.

— Что именно?

— Что это за цирк? Где люди?

— Все здесь. Я выкупил шоу на сегодня.

— Зачем? — опешил я.

— Хочу смотреть на тебя один.

От его слов сердце пропустило удар. Я растерялся, не зная, что сказать. Да какого черта?!

— Мог бы сказать еще тогда, у себя, — пробурчал я.

— Я очень хотел и еще хотел попросить тебя остаться, и тогда ты бы решил, что я хочу затащить тебя в постель, так?

Он читал мои мысли, скорее всего я так бы и отреагировал.

— А чего ты хочешь?

— Затащить тебя в постель конечно! — рассмеялся он.