Я тебе больно (СИ)

Мне ничего не остаётся кроме, как улыбнуться в ответ и согласно кивнуть. В конце концов, в этом нет ничего такого.

— Аревик, ты с нами? — спрашивает Яна, схватив фотоаппарат.

— Нет. Я тут ещё порисую, — скромно отвечает девушка и снова смотрит на меня.

Почему она так меня разглядывает? Неужели, она считает, что между мной и Багримовым что-то есть? Ревнует?

Может, у него с ней действительно что-то было... Хотя, она ведь сестра его друга. Это странно... Наверное, он не стал бы использовать её для своих развлечений с братом.

Либо я думаю о нём лучше, чем есть на самом деле.

— Ну всё, идём! — Яна тянет нас с Аги обратно к лестнице.

— А ничего, что у меня нет подходящей одежды?

— Меня интересует в первую очередь твоё лицо. Ты сейчас поймёшь, в каком стиле я хочу сделать съёмку.

Мансарда в дома полукрытая. Здесь есть крыша, но отсутствует одна стена, благодаря чему открывается вид на внутренний двор и ливень. Забор с противоположной стороны глушит порывы ветра, поэтому на мансарде довольно тепло и просто свежо.

Яна ставит камеру на штатив, затем готовит отражатели и лампы.

— Может, позвать Марса для парной фотосессии? — хихикает Агата, помогая матери с оборудованием.

Я тут же вспыхиваю, представив Марселя Рустамовича здесь, рядом.

Нет уж. Как-то не хочется испытывать судьбу после того, что я наговорила.

— С ума сошла? Марс и фотосессия — понятия не совместимые, — качает головой Яна. — Видела бы ты, как он на меня смотрел, когда я в последний раз показывала друзьям их с Эмилем детские портреты. А я же вас с самого рождения рисовала! И что, теперь никому показать?

— Кстати, Асти, у мамы целая галерея из наших портретов. Хочешь посмотреть?

Я неловко пожимаю плечами.

На самом деле, мне очень интересно увидеть маленького босса. Я его как-то ребёнком не представляю вообще. Но признаться в своём открытом интересе я, разумеется, не могу, по вполне понятным причинам.

— Да. Можно посмотреть, наверное, — отвечаю смазанно, чтобы не выдать интерес.

— Я принесу те, которые мне нравятся. Там, где я самая красивая! — Аги убегает с мансарды, и мы с Яной остаёмся вдвоём.

— Возьми вон тот плед и встань здесь, — указывает Яна на самый край мансарды. — Накинь его на плечи и чуть приспусти.

Сделав так, как она сказала, я встаю практически на край деревянного выступа, за которым начинается мокрый зелёный газон.

— Вот так, на меня чуть голову поверни... Да... Отлично... И сейчас зафиксируем... У тебя очень живое лицо... Настоящее... Смотри как будто вдаль... Расслабь плечи...

Пытаюсь сделать так, как просит Яна. На самом деле, я никогда не позировала, так что с трудом представляю, как принять естественную позу.

Справиться помогает дождь. Он бьёт холодными каплями по моему плечу, я машинально ежусь и сильнее укутываюсь пледом. Небольшой порыв ветра поднимает мои волосы, я поворачиваюсь так, чтобы капли дождя не попадали на меня, и в этот момент ловлю взгляд Багримова.

Он стоит у стеклянных дверей, ведущих из дома на мансарду, сунув руки в карманы брюк. Смотрит пристально. Так, что я не могу отвести взгляд.

— Прекрасно... Очень красиво... Особенно глаза... — Яна что-то говорит, но я не слушаю.

Всё моё внимание поглощено человеком за стеклом.

Глава 45

Глава 45

Асти

Если бы я могла читать мысли...

Почему-то в этот момент мне очень хочется узнать, о чем думает Марсель Рустамович. В тот самый миг, когда его взгляд направлен на меня...

— Асти, ты слышишь? — спрашивает Яна, затем оборачивается и смотрит туда, куда всё это время смотрела я. — А, Марсель! — взмахивает она рукой. — Не мог бы ты подойти?

Замечательно. Яна только что обнаружила, как я пялюсь на её сына. Надеюсь, это было не настолько очевидно.

И всё же я краснею.

Наверное, в сотый раз за сегодня...

Босс отодвигает стеклянную дверь и проходит на мансарду.

— Раз уж ты здесь, — протягивает Яна, — то не мог бы нам помочь?

— Как именно? — он мажет взглядом по мне, затем снова смотрит на маму.

— Знаю, ты это всё не любишь, но мне бы хотелось сделать хотя бы одну парную фотографию, если ты не против, конечно, немного посодействовать матери в её выходе из творческого кризиса?

Явная манипуляция. Причём, прозвучала она довольно открыто и твёрдо. Она практически поставила в вину сыну возможный отказ.

Марсель Рустамович реагирует усмешкой и снова мажет взглядом по мне.

Надеюсь, он откажется?

— Если только одну фотографию.

Не отказался. Почему он не отказался?!

Лицо Яны при этом надо видеть. Оно так сильно начинает сиять, что даже пасмурная атмосфера на мансарде развеивается этим светом.

— Правда?! Вот уж не ожидала, Марс. Как здорово!

— Ты же только что обвинила меня в том, что я не помогаю тебе справиться с кризисом, — выгибает он бровь, мягко поддев маму.

— Ну, не придумывай, — взмахивает она рукой. — Я просто попросила помочь. Встань вон туда, — довольная женщина указывает в мою сторону, но потом сама практически тащит его ко мне за плечо.

Близость Багримова тут же отзывается тянущей болью внизу живота и дрожью, скользящей по позвоночнику.

Теперь он знает, что тогда я перепутала их с братом...