Я тебе не друг (СИ)

— Ладно, каламбурь дальше. У нас есть свидетель ваших ночных игрищ. Если вы смогли отключить систему видеонаблюдения этой ночью, то это совсем не значит, что у нас нет доказательств.

Фаина лопочет что-то еще, а я даже слегка напрягаюсь. Кого они там притащили?

— …студентка второго курса, она может подтвердить, что вы там были. И более того, являетесь организаторами. Позовите Широкову.

Секретарь после этих слов сразу кидается к двери. А потом в кабинете появляется Тайка. Таисия. И я ее знаю. Все отлипнуть от меня не может, несет бред про какую-то любовь и вечно лезет не в свое дело. Только вот сейчас все зашло слишком далеко. Нет, конечно, вечеринку мы с Рябиной устраивали, но признаваться в этом не собираемся. Подумаешь, пережестили немного, бывает… А вот эта «красотка» свое еще отхватит.

— Таисия, расскажи нам, пожалуйста, — подталкивает ее к объяснениям деканша, — не бойся.

— Этой ночью в первом корпусе общежития, в эти выходные, — начинает Тайка и встречается со мной глазами, — они там, — понижает голос, — были. Оба. В пятницу почти всем на потоке пришли приглашения по эмейлу. Там было сообщение с местом и временем вечеринки… У меня есть доказательства, — вытаскивает мобильник и отдает его директору.

— Что вы скажете на это, Мельников?

— Скажу, что не имею понятия, о чем она. Но даже если что-то подобное и было… предположим. То обязательно найдутся фотки. Не очень приличные, которые не одобрят родители, правда, Тай?

— Меня там не было, — бормочет растерянно.

Но я-то знаю, что была. Снова пыталась втирать про свою любовь, а когда я ее послал… Настучала о нашей маленькой тусовке в ректорат, по-видимому.

— Ну, это потом еще доказать будет нужно, — прищуриваюсь. — Да и вообще, если подобные фото всплывут, наше отчисление погоды не сделает. Сколько универу придется отмываться от помоев? Опять же, проверки нагрянут. Да и статус лучшего вуза региона будет утерян…

— Закрой рот, — Иваныч повышает голос, — хватит. Вы, Широкова, можете идти. А вам, Мельников, последнее предупреждение! Еще одно малейшее замечание, и вылетите вместе со своим Рябининым. Вы меня поняли?

— Понял.

Толпа шокированных преподавателей двинула к выходу, Рябина затерялся среди них. А я, я остался стоять на том самом месте, где швырялся прямыми угрозами. Сами вынудили. Конечно же, Николай Иванович устроил псевдопоказательную казнь, но преподаватели были абсолютно не в курсе того, что тут происходит.

— Николай Иванович, вы бы хоть предупреждали, что ли. А то с самого утра — и уже на ковер.

— Перестань паясничать. Я выгораживаю тебя только потому, что прекрасно понимаю — твой отец прекратит любое финансирование…

— Я понял, ни мне, ни вам не нужен этот скандал.

— Не нужен.

— Вот и я думаю…

— Пошел вон.

— Грубо, — поднимаюсь с кресла, в которое упал, прежде чем ректор начал разводить задушевные беседы, и закрываю за собой дверь.

Сбегаю на первый этаж и вытаскиваю из кармана ключи от тачки. На улице тепло. Начало осени. Под ногами сухой пыльный асфальт и желтеющая листва. Даже дышится легче, по-особенному как-то.

Пока пересекаю парковку, перекидываю брелок между пальцами. Снимаю сигналку, а на соседнем сиденье, как по щелчку, появляется Рябинин.

Как только мать вышла за Мельникова замуж, вот с тех самых пор в моей жизни нарисовался и Рябина. Не сотрешь. Его отец сидит в администрации. Вечно вписывает нас в программы окультуривания и развития региона. Только вот мы все никак окультуриться нормально не можем. Да и отчим мой с его папашкой какие-то делишки крутит.

Еще бы, Мельников еще в девяностых оттяпал себе все точки по добыче, переработке и сбыту рыбы в крае. Монополист, блин.

— Ну что Иваныч выдал на этот раз? — Сава закидывает ноги на панель и опускает спинку кресла как можно ниже.

— Завтра просил заехать за доками. Отчисляют нас, — упираюсь затылком в подголовник.

— Да ладно? — глаза Рябины округляются. Он роняет ноги на коврик, вытаращившись на меня. — Как?

— Ряби-и-и-на, — поворачиваю ключ в зажигании, — шутка. Не дрейфь.

— Я почти поверил.

Сава врубает музло и опять откидывается на сиденье, заводит руки за голову.

— Тебя домой?

— Ага, закинь.

Выжимаю газ и разгоняю тачку.

Город у нас небольшой, население примерно около двухсот тысяч человек, может даже меньше. Поэтому до дома максимум минут двадцать. Всего-то выскочить из городской черты и махнуть в «поселок бедняков», так его местные называют. Тут можно такие экземпляры встретить, замки целые, еще с девяностых.

Заворачиваю к Рябине и, посигналив, выруливаю к дому. Ехать от силы минут пять.

Бросаю тачку у газона и взбегаю по лестницам на крыльце. Хотя вряд ли можно назвать крыльцом сооружение с мраморными колоннами. Толкаю дверь, вваливаюсь в просторный холл.

По дороге наверх стягиваю пиджак и слышу мамин голос. Она с кем-то разговаривает. Напрягаю слух, понимая, что Шизанутая опять здесь. Подруженька моя дорогая.

Шизанутая, а если официально Луиза Хабибуллина, дочь партнера папаши. Она впервые здесь полтора года назад объявилась, вся такая сахарная, любезная, аж тошно.