Я тебе объявляю дружбу, майор

– Неважно. Пошли что-нибудь пожуем, – предложил я, нехотя поднимаясь…

Глава 8

Утро было недобрым. Я проснулась от настойчивого стука в дверь. Спрятав голову под подушку, от души пожелала незваному гостю пойти с миром, но нафиг!

С трудом разлепила глаза, ибо после такого корпоратива, как вчера, нужно было брать не выходной, а полноценный отпуск для восстановления расшатанной нервной системы.

Скрипя зубами от злости и с трудом держа глаза открытыми, потопала к двери, надеясь, что ко мне решил наведаться не Карлсон в погонах, который «улетел, но обещал вернуться».

Не глядя в глазок, распахнула дверь и уже собралась высказать раннему гостю все, что я думаю о Винни Пухах, которые ходят в гости по утрам, но тут же прикусила язык, потому что на пороге стоял папа.

– Привет, – удивленно выдавила я, – что-то случилось?

– Что-то случилось, – согласился папа, отодвигая меня с порога и входя в мое жилище.

Сердце забилось в висках от предчувствия неминуемой лекции на тему безобразного поведения всех троих отпрысков подполковника военной полиции Калинина.

Папа был военным до мозга костей и нас воспитывал в условиях строжайшей дисциплины. Особенно доставалось Максу как единственному наследнику и продолжателю фамилии. Папин взрывной нрав могла смягчить только мама, с чем с успехом и справлялась все годы их совместной жизни.

Папу мы любили, но старались не волновать подробностями, потому что все, что мы скажем, могло быть использовано против нас. Именно поэтому я не рассказала отцу о домогательствах отдельно взятого индивидуума из прокуратуры: зная нрав и характер отца, проще было разобраться самой. Получилось плохо, но я сберегла львиную долю нервных клеток…

– Чаю? – зевая, полюбопытствовала я, наблюдая, как отец снимает обувь.

Папа с неудовольствием зыркнул на меня, давая понять, что разговор предстоит серьезный.

– Коньяк? – предположила я, прокручивая в голове все свои косяки от самого рождения.

– Откуда в доме моей дочери коньяк? – строго спросил папа.

– Ниоткуда, – тут же открестилась я и с широченной улыбкой предложила, – но если нужно – я сбегаю.

– Марьяна! – гаркнул было папа, но тут же смягчился. – Давай чай.

Я выдохнула, понимая, что если родитель решил сесть за стол переговоров, то все не так плохо, как показалось в самом начале.

Потирая лицо и старательно сдерживая зевоту, я прошла в кухню, щелкнула кнопкой чайника, наблюдая, как отец устраивается за столом.

– Я слушаю, – приподняв бровь, сообщил папа.

Я заерзала под внимательным взглядом карих глаз, но выдавать стратегически важную информацию не торопилась.

– Марьяна, – напомнил о себе родитель, заметив, что я слегка зависла.

– Ну… Погода сегодня хорошая, да, пап?

– Марья, я хочу знать, что у вас за клиенты такие, если вас СОБР приезжает арестовывать, – не выдержал папа.

– Аааа… Ну… Депутат там был. И владелец…

– То есть моя дочь пляшет перед депутатами?! – сузив глаза, прошипел папа.

– Это единичный случай! – тут же возразила я. – Обычно твоя дочь пляшет перед детьми и их родителями под бдительной охраной твоего сына.

– Я уже смирился, что мой сын – боксер, – вздохнул папа, который лелеял мечту сделать из Макса военного, но потерпел сокрушительное фиаско, так как строжайшей дисциплины Максу и дома хватало.

– Пап, не нервничай, ладно? Давай я пообещаю, что мы больше к ним не поедем, и мирно попьем чай?

– Что с твоими уроками вождения? – немного смягчившись, полюбопытствовал родитель.

– Все отлично! Инструктор меня обожает, – не моргнув, соврала я. Вдруг вспомнила рекламное объявление, где некто неосмотрительно пообещал каждого научить водить как Шумахер, и решила сегодня же туда наведаться.

Я шустро разлила чай и поставила кружку поближе к папе. Достала печенье, насыпала его в корзинку и тоже подвинула ее к родителю.

– Уверена, что ты не успел выпить чаю, так торопился ко мне ранним утром, – елейно произнесла я.

Папа сарказм уловил и нахмурился:

– Марьяна, возвращайся-ка ты жить домой, – душевно так предложил родитель, прожигая меня внимательным взглядом.

– Па, я паинька. Ночую дома, в подозрительной компании замечена не была, алкоголь не употребляю, табак тоже. Мальчиков домой не вожу.

– Каких мальчиков? – тут же нашел к чему прицепиться папа.

– Никаких! – замотала я головой. – Совсем. Ни одного нет, всех Макс прогнал.

– И много их было? – продолжал отец допрос с пристрастием.

– Па, ну я уже не маленькая. А мама с бабушкой решили, что я должна учиться жить самостоятельно.

– Вот именно! Мама с бабушкой решили, а моим мнением не поинтересовались.

– Ты был занят, – мягко произнесла я. – Как печеньки? Вкусные?

– Вся в мать, – покачал головой папа, но смягчился, а я выдохнула.

Отец быстро допил свой чай и поднялся:

– Мне пора.

– Пойдем, я провожу, – с готовностью предложила я.

– Марьяна, если я что-то выясню, то ты немедленно вернешься домой, – все-таки не удержался отец.

– Не волнуйся, твоя дочь – образец для подражания, – горячо заверила я, провожая папеньку к выходу.