Я тебе объявляю войну, девочка!

Не пойму, зачем тянуть кота за хвост? Скорее бы уже сказала, что я им не подхожу, и отпустила с миром. Но вредная тетка продолжает допрос:

— Почему копирайтинг?

— А я владею словом, как самурай катаной. От меня ведь что требуется? Написание продающих описаний товара и текстов. Хотите я «продам» вам вашу ручку? Или чего мелочиться — всю фирму?

— Светлана, — Грымза подрагивающими пальцами расстегивает пуговицу под горлом и доливает себе в стакан воды. — Давайте уточним, какой оклад вас устроит?

От балды называю месячную сумму, что могла бы получать в баре, помноженную на два. Помирать, так с музыкой.

Грымза нехорошо бледнеет. Но вместо громогласного «Пошла вон!», деликатно откашливается.

— Плачу половину за один заказ, вы согласны?

Предобморочное состояние возникает непроизвольно. С усилием захлопываю рот, согласно киваю, хотя ни черта ее словам не верю и… отправляюсь оформляться.

Что это было, понятия не имею. Но аванс уже на банковской карте. Даже пробный текст присылать не пришлось.

Может, от Злобина финансовой удачей заразилась? Надо было тщательнее о него потереться.

— А она всегда такая странная? — спрашиваю девушку на ресепшене, кивая наверх.

— Антонина Марковна? Она сейчас с мужем разводится. Сами понимаете…

Вообще не понимаю, но рада, что в офисе мне бывать не надо.

Летящей походкой выхожу из троллейбуса в городской парк. Сразу за ним — парк развлечений. Вечер, холодно, но хочется мороженого. Мать всегда брала его нам с Соней, когда был повод что-то отпраздновать. Мамы уже нет, а привычка осталась.

Неторопливо иду к арке, ищу глазами Славу. Людей вроде немного, но все не те.

Вдруг кто-то подходит сзади и накрывает ладонью мои глаза. Умом понимаю, что больше некому, и все же неконтролируемо дергаюсь. Последние пара дней атас просто…

— Угадывать не будешь? — Рука плавно сползает с моего, застывшего в немом шоке, лица, ловит мои пальцы… — Хочу свое короткое замыкание…

Оборачиваюсь, не веря глазам своим.

Передо мной, погано ухмыляясь, стоит Вадим. Во второй руке протягивает ванильный рожок.

— Светлячок, ты чего бледная такая?

— Потому что ты ненормальный! — отвечаю зло, с ужасом вспоминая, ЧТО он мне сегодня понаписывал, а я ему наотвечала…

— Пару часов назад тебя не хило завел этот ненормальный. — Вадим прикусывает губу, высматривая на моем ошарашенном лице какие-то только ему известные эмоции. И судя по довольной физиономии, он там находит все, что искал… — Наша совместимость превзошла все мои ожидания.

Смотрю на него почти со страхом.

Крыть нечем. Отрицать бессмысленно.

Что с тобой, сволочь, делать-то?

Глава 20

Вадим

Как только первый шок проходит, Светлячок настороженно осматривает ванильный рожок.

— Забери, я не буду.

— Я тоже не буду. Не люблю сахар ни в каких проявлениях. Особенно в кофе и в отношениях. Он скрывает их настоящий вкус за сладкой дешевизной.

— Поэтому предлагаешь мне? — кусает отчуждением ее голос.

Неприступная, как будто и не она заставила меня пробивать сердцем ребра пару часов назад.

— Тебе я взял мороженое, потому что прочитал в переписке, что это будет уместно.

Напоминание о том, что у меня есть доступ к телефону брата, заставляет Свету гадливо передернуться.

Я тихо бешусь с себя, но слова уже вылетели. Бич прямолинейности. Я не умею лавировать красиво между сухими фактами и сладкой полуправдой. По этой части Славик.

Мне доложили, что брат сегодня успел осчастливить ее какими-то селекционными ромашками. А я даже вшивой розы подарить не додумался. И только в сексе мне случается включить романтика под настроение, хотя я был уверен, что это перерос.

В общем, катастрофическое начало свидания. Даже для такого профана, как я.

— Я считала тебя умнее.

— Что заставило тебя сомневаться? — уточняю, любуясь ее гордым профилем.

Взгляд от нее отвести невозможно. Как и настроить контакт.

— Все, что я написала, адресовано Славе. — Строго смотрит она мне в глаза. — Ты это знаешь не хуже меня, но ведешь себя так, будто…

— Будто каждое слово написано не братом, а мной? — срывает меня. — Будто возникает чувство, что мы на одной волне? Или будто мой напор не оставил тебя равнодушной? Что из этого имеет отношение к Славе, скажи?!

Света с досадой прикусывает губу, опуская на мгновение ресницы.

— Это тебе говорит самомнение?

— Наверное… — просаживается от раздражения мой голос. — Знаешь ли, трудно оставаться скромным, когда девушку заводит даже твоя щетина.

Да, я внимательный и читаю быстро. Что ты на это возразишь?

Она стреляет в меня убийственным взглядом.

— Господи, какой же ты!..

— Прямолинейный?

— Бесчеловечный. Бесстыжий! Ты отобрал у брата телефон, полез в личную переписку, прочитал там все… Ты отвратителен! — Аж передергивается. Сама благопристойность!

Я злюсь, все еще перевозбужден и вообще весь как пружина. Мне сейчас нелепая критика вообще никуда не уперлась.

— Вот только давай без драмы. Брат сам в меня им кинул. Значит, не так уж дорожит вашим «личным».

Свету мой аргумент, очевидно, не устраивает, потому что она выкидывает рожок в урну и дергает меня за галстук на себя.