Я тебя искал. Я тебя нашла

Все. Он не выдержал. И расхохотался. Матисс, вы подумайте, Матисс. Какая у нас высокоинтеллектуальная беседа получается, Татьяна Тобольцева. Осталось вспомнить Шопенгауэра и Эйнштейна.

– Я прощу, а за Матисса не ручаюсь. – Улыбка никак не желала уходить с лица. – Музыка состоит из семи нот, спектр – из семи цветов. Помните подсказку по цветам – каждый охотник желает знать… – Есть что-то совершенно чудовищно садистское говорить вот так, глядя в глаза. Ты словно голый, и ничего не спрячешь. Но никто первый не сдается и взгляда не отводит. И ты продолжаешь: – А дальше – воля и фантазия творца, как эти ноты и цвета соединить. С какой музыкой у вас ассоциируется Матисс?

Зрительный контакт все же пришлось прервать. Антон резкими движениями продолжал тереть горло. Второй диджей делал какие-то пассы руками, словно маг-недоучка. Таня напротив моргнула, словно очнувшись. И ровно произнесла:

– Прокофьев. Но поставим мы сейчас Шопена.

И словно из тепла дома – на улицу. Где ветер, дождь, сыро. И надо кутаться в пальто и шарф. Что ты улыбаешься, Илюша, как идиот? И кому? Это всего лишь интервью. Это всего лишь погрешность.

Нечего душу выворачивать. Устроил тут душевный стриптиз в прямом эфире.

Самовнушение помогло. Обернулся к Антону, улыбнулся ему, одними губами сказав: «Не волнуйся, все в порядке». По крайней мере, горло импресарио оставил в покое, отхлебнул воды из бутылки, улыбнулся скупо в ответ. А Шопен неплох. Честно Илья премию Шопеновскую заработал.

Вот об этом и думай. О работе. Тем более о ней спрашивают.

– Сейчас мы перейдем к вашей премьере.

Ну и что, что мы временно не в эфире. Маска на лицо уже надета.

– Давайте перейдем, – пожал плечами.

– Да-да, об этом надо обязательно поговорить! – Антон наконец отмер. Принялся активно жестикулировать. – Это такое событие, вы же понимаете? Творческий дуэт ярких молодых звезд, это надо правильно подать, вас предупредили? Вы читали материалы, что вам присылали?

Илья уставился на короля поп-музыки на стене. Когда Антон начинает продавливать собеседников – это утомительно для всех, кроме Антона. Оба ведущих что-то ему пытались отвечать, но у Голованова уже включился режим активного монолога. Надо спасать диджеев.

– А Шопен – это Ван Гог, – голос уже звучал привычно, нормально, не запальчиво и не эмоционально. – И его… – бросил косой взгляд на платье одного из диджеев – уж не Жеки, понятно. – И его подсолнухи.

– Глупость. Шопен никакой не Ван Гог. Ван Гог – это Стравинский. А Шопен – это вообще акварель.

Замолчали и уставились на девушку в платье в подсолнухах все находящиеся в студии – не только Илья. «Вот только дискуссии о живописи нам сейчас не хватало!» – явственно читалось по лицу Антона. Он еще что-то пытался добавить про этуаль и Парижскую оперу, но тут Шопен кончился, и всем пришлось снова надеть наушники.

– Скоро будет премьера балета «Слушая любовь» на музыку Шопена. Главную партию в нем исполнит этуаль Парижской оперы и прима Большого театра Элина Самсонова. Вы будете аккомпанировать. Очень необычная идея. Расскажите немного об этом проекте.

Антон всем своим видом выражал одобрение и оживление и не сводил внимательного взгляда с Ильи. Ну, ради этого же все и затевалось. А не для разговора о бемолях и Матиссах. Это было так, для разогрева. В общем, отрабатывай, Илюша, отрабатывай, что должен.

– Этот проект – результат усилий нескольких людей, – начал Илья спокойно говорить заученный ответ. – Мы надеемся, что получится интересно. У нас уже были совместные репетиции с Элиной, творческий контакт есть. Когда случаются общие проекты – выступления с оркестром или вот как сейчас – пианист и балерина, ключевое слово – доверие. Оно у нас есть. Доверие и одинаковое понимание того, что происходит на сцене. А значит, результат должен быть.

– Для музыкальной Москвы это обещает стать знаковым событием – соединение двух таких имен. Мы приглашаем всех наших слушателей на премьеру, которая состоится очень скоро, через неделю, в пятницу, в Большом. Ждем всех. – Антон довольно закивал, а Татьяна продолжила: – И последний вопрос. Известно, что для танцовщика важны ноги, а для пианиста руки, пальцы. Это ваш инструмент. Есть ли специальные упражнения? Как вы оберегаете свои руки? И что вы чувствуете, когда касаетесь клавиш?

И все-то вам надо знать, Татьяна Тобольцева. А вслух он сказал: