Я тебя испорчу

Мои брови взлетают вверх от такого тона и состояния, в котором находится сестра. Не так давно она вся светилась от радости, а сейчас уже находится в дичайшем бешенстве? — С каких пор ты перестала стучать в мою комнату? — Я не в лучшем настроении, так что закрывать глаза на поведении сестры не намерена. — Извини, у меня вся жизнь сейчас катится под откос, но я конечно же могу выйти из твоей комнаты и в нее постучать! — Даша шипит мне в лицо, а я закатываю глаза. Она решила мне устроить истерику? — Пару минут назад у тебя все было хорошо, — тряхнув волосами я направляюсь в сторону шкафа, чтобы достать оттуда домашнюю одежду и переодеться. — Отец сказал, что никуда меня не отпустит! — Дашка бросается ко мне и сильнее сжимает мою руку. — Сказал буду сидеть дома. Ты понимаешь, что это значит? Никакой клиники! Я не смогу туда попасть. Лиза! Это конец! — Почему не отпустит? Что вдруг изменилось? — Даша вела себя так, что отец должен быть полностью доволен. Она Айдарова чуть ли не облизывала за столом. Тогда почему он ее не отпускает? — Он сказал, что свадьба уже скоро и что мне нечего шляться где попало. Что буду сидеть дома, чтобы у Айдарова не возникло даже никаких сомнений в том, что я достойна быть его женой! Сестра хватается за голову и начинает кругами ходить по комнате. Вижу, как ее передергивает, а через секунду она начинает всхлипывать. Плечи вздрагивают, и Даша начинает плакать. — Подожди, ты пыталась объяснить ему что это невинная вечеринка с подругами? Можно назвать это вообще девичником перед свадьбой. На это же ты должна иметь право? — Я пытаюсь хоть как-то спасти ситуацию. Свои эмоции запихиваю куда дальше. Сестра сейчас в ужасной ситуации и ей нужна помощь. А вдруг Айдаров и правда узнав всю правду сотрет нашу семью с лица земли? Что тогда будет? — Он даже слушать не хочет! Отмахнулся от меня как от надоедливой мухи! Дашка срывается с места и подбегает ко мне. Смотрит на меня умоляющим взглядом. — Лиз, уговори его, молю. Только к тебе он готов прислушиваться. Пообещай ему что угодно. Скажи у нас там будет девичник. Розовые зефирки и мы ляжем спать в одиннадцать. Да что угодно, только бы он разрешил. Она так на меня смотрит, что я сдаюсь через пару минут. Вздыхаю и молча киваю головой. — Я тебя обожаю! Ты самая лучшая! — Сестра бросается мне на шею и крепко обнимает. А я стараюсь в этот момент заглушить свой внутренний голос, который твердит о том, что если я не договорюсь с отцом, то Даше придется признаться, Айдаров откажется на ней жениться… И что тогда?! Для чего мне это нужно?! Ответ я боюсь сама услышать, именно поэтому я делаю все возможное, чтобы внутренний голос заглох. Я несмело стучусь в кабинет отца и когда он кричит, что можно войти, я считаю до трех и открываю дверь. Отец выглядит жутко уставшим. Под глазами темные синяки, взгляд поникший. Когда он нормально спал в последнее время? Он совсем себя замотал. — Пришла просить за сестру? — Отец устало усмехается и откидывается на спинку кресла. — Ты ей пообещал, а сейчас нарушил свое слово, — киваю и подхожу ближе, — ты, кажется, хотел, чтобы Даша ничего не выкидывала из ряда вон выходящее? — Что это должно значить? — Отец подается вперед и впивается в меня взглядом. — Сегодня она сделала все, как ты хотел. Была счастливой невестой мужчини, которого совершенно не любит и боится. Сделала все, что от нее требовалось. А в ответ ты запрещаешь ей устроить девичник с подругами? Я не знаю откуда во мне взялась эта смелость. Раньше я бы так никогда себе не позволила говорить с отцом. Требовать и указывать на его ошибки. Но сегодня во мне что-то щелкнуло. Или это вина Рустама? Он заразил меня этой уверенностью и бесстрашием? Или всему виной то чувство бешеного адреналина, когда мы с ним целовались и могли быть пойманы на горячем в любую секунду? Ведь себе самой я могу признаться, что это дикое чувство мне понравилось? — Девичник? — Отец потирает виски, — ладно Дарья, к ее вранью я привык, но ты… — Она не врет, я тоже там буду и прослежу чтобы все прошло хорошо. Ты ведь сам прекрасно знаешь свою дочь, откажешь ей, и она на зло выкинет что-то такое, что ты еще долго будешь расхлебывать. Папа тут же поднимает взгляд и несколько секунд меня им сканирует. — Сегодня за ужином я заметил кое-что странное, Елизавета, — прищуривает глаза, а от его тона моя уверенность тут же начинает испаряться. — О чем ты?