Я тебя не хочу (СИ)

— Ну, раз я обещала… А обещания надо выполнять…

— Вот именно.

— Иду я, иду…

Я выключила компьютер, засунула в сумку мобильный телефон и вышла из комнаты, попрощавшись с коллегами.

— Отлично! — обрадовался Сашка, шагая следом. — Меня сегодня покормят!

Я не удержалась от смешка.

— А обычно тебя кто кормит-то? Господин «Роллтон»? Или «Доширак»?

Лебедев скривился.

— Нет уж, мне ещё жизнь дорога. Рестораны меня кормят. Ну или сам себе могу что-нибудь сготовить.

— А-а-а… Пельмени сварить?

— Типа того, — хмыкнул Сашка. — Или яичницу пожарить. С колбаской.

— Холостяцкий набор.

— Точно. А ты что мне приготовишь, Стась?

— Честно? Не думала как-то.

— А ты поду-у-умай!

Я подумала и спросила у Лебедева, когда мы уже почти зашли в метро:

— Лапшу по-тайски будешь?

Я знаю — он такие штуки любит.

И точно. Глаза у Сашки загорелись, как два фонарика.

— Бууууду!

— Тогда надо в магазин. У тебя же, небось, нет ничего дома?

— Ну не прям уж совсем ничего…

Я фыркнула.

— Да, конечно. Пельмени есть! Но пельмени нам не нужны. Если только их в фарш порубить…

— Добрая ты, Стась.

— Я зна-а-аю! — протянула я, и Сашка заржал.

В магазине Лебедев дал жару. У меня появилось ощущение, что он собирается кормить не нас с ним, а целую дивизию. Хватал не только то, что было нужно мне по рецепту, но и ещё кучу всего. Особенно всяких печенюшек…

— Сладкоежка, — пробурчала я, сама облизываясь на многочисленные набранные Сашкой вкусности.

— Увы мне, грешному, — грустно кивнул друг. — Я же один, как перст, вот и заедаю свою тоску печеньем и конфетами. Но теперь мне не будет скучно!

— Да уж. Теперь ты будешь мучить меня.

— Не-е-ет. Теперь я буду кормить тебя конфетами!

— Ничего у тебя не выйдет.

— Это ещё почему?

— У меня аллергия на шоколад.

Сашка задумался.

— Не знал… Ну ладно. Тогда печеньем буду кормить. Или вафельками…

— Ты прям какой-то сладкоежный фетишист. Ничего, я тебя перевоспитаю! — я погрозила Лебедеву упаковкой с чипсами «Принглс», который этот не любитель «Доширака» под шумок спрятал в тележку.

Друг хмыкнул, а потом вдруг подскочил ко мне, крепко-прекрепко обнял и прошептал на ухо жарким шёпотом:

— Перевоспитай меня, Стася… Перевоспитай…

И всё бы ничего, но Сашка при этом ещё и укусил меня за мочку! Не сильно, конечно, и я бы простила, если бы Лебедев для полного счастья эту укушенную мочку потом не лизнул!

Горячий Сашкин язык пополз ниже, по шее, и я почти взвизгнула, хлопнув ему упаковкой с чипсами по голове:

— Перестань! Я не твой ужин!

— Угу. Ты мой десерт, — ответил этот нахал и наглец, напоследок чмокнул меня в шею — весьма смачно, кстати — и отпустил.

— Гад ты, Сашка, — сказала я устало, ощущая, как внизу живота словно бы пружина скручивается. — Я к нему, понимаешь, со всей душой, а он меня десертом обзывает.

Лебедев смотрел на меня как-то странно. Я ожидала, что он засмеётся, как всегда, но он не засмеялся, усмехнулся только. И сказал очень мягко, совсем не свойственным себе тоном:

— Извини, Стась. Плохой из меня жених. Может, хоть муж лучше получится?

Я почему-то смутилась. И сама не могла понять, почему…

— Не говори ерунды. Хороший ты… и муж, и жених… и человек. И вообще, ты закончил с покупками-то, хороший мой? Или мы ещё что-то не взяли?

— Да вроде всё, — Лебедев будто очнулся и вновь стал прежним шкодным Сашкой. — А больше мы не унесём. Я же не Александр Терминатор, а Александр Ленивец. Хотя, нет! Вспомнил. Давай ещё пива возьмём!

— Давай, — пожала плечами я, про себя подумав: главное — закусывать. А то напоит меня этим пивом, а утром окажется, что мы ночью «поженились».

Думаете, мы — это я и Лебедев? Не-е-ет. Мы — это я и его унитаз.

Лапша по-тайски получилась объедение. Впрочем, я вообще хорошо готовлю. Не гениально, просто хорошо. Снимать с курицы кожу целиком, а потом надевать обратно, не повредив, я, конечно, не умею, но если не брать во внимание этот факт — готовлю очень даже неплохо.

Так что лапшу с курицей по-тайски Сашка уплетал за обе щёки. Причмокивая и закатывая глаза.

Я ещё салат порубила — люблю я салаты, да — и его Лебедев тоже схомячил. И уже потом, когда я для полного счастья заварила ему чай в заварочном чайнике (а не пакетик в кружке) и поставила перед носом тарелку с печеньками, Сашка похлопал себя по изрядно раздувшемуся животу и заявил:

— Вот каждый день бы так!

Я фыркнула.

— Тебе кухарка нужна, а не жена.

— А я и не спорю, — засмеялся Лебедев. — Но если бы я взял одну кухарку, без жены, родители бы от меня не отстали и довели до нервной трясучки. А так — и волки сыты, и овцы целы.

От смеха я чуть под стол не свалилась.

— Ов-в-цы-ы-ы… Это ты о своих бывших подружках, что ли?

— Да хоть бы и о них, — пожал плечами Сашка.

— А знаешь, как я их называла?

— Как?

— Царевны Лебедева.

Сашка кашлянул, а потом захохотал так, что стены задрожали.

И я вдруг поймала себя на мысли, что наизусть знаю все его реакции. Каждую ухмылочку, оттенки смеха, выражение лица когда он доволен, зол или вообще пьян. Мне кажется, я даже Ленку так не знаю, как Лебедева.

Наверное, эта мысль не должна была меня удивлять, но она удивила…