Я тебя не хочу (СИ)

Лебедев, видимо, подумал о том же самом — он зафиксировал мои ноги своим телом и, усмехнувшись, сказал:

— Расслабься.

Я скоро возненавижу это слово!

— Одна из моих девушек говорила, что возле пупка у неё находится особенно эрогенная зона. Специально просила потрогать…

— Саша!! — прошептала я умоляюще, но мольба захлебнулась, когда этот гад наклонился и начал целовать нежную кожу возле пупка.

Я вздрагивала с каждым поцелуем, настолько это было приятно. А уж когда Сашка начал ласкать внутри пупка языком… между ног дико и совершенно первобытно затянуло.

По моему телу прошла дрожь, и Лебедев отстранился.

— Тебе тоже приятно, да, Стась?

Глаза его весело блестели. Гад!!!

— Я тебя убью, клянусь! — прошипела я, дёргая ремень. — Как только ты меня освободишь, я тебя убью!!

— С удовольствием на это посмотрю, — засмеялся Сашка, приподнялся, потянулся к ремню и…

… И я громко, протяжно застонала. Так, как никогда в жизни ещё не стонала, даже в тот вечер, когда он мне массаж делал. А всё потому, что лежала я с раздвинутыми ногами, и Сашка, пытаясь достать до ремня, проехался пуговицей и молнией на своих джинсах по самому чувствительному месту на моём теле.

У меня даже в глазах потемнело, настолько это было резко и остро. Я несколько секунд ничего не соображала, жалобно всхлипывая и закатывая глаза от наслаждения.

— Интересно… — пробормотал Сашка, вновь спустился ниже — и опять проехался по моему телу, только теперь уже сознательно нажимая на меня всем корпусом.

Я задёргалась под ним, тяжело дыша. Между ног было горячо и всё пульсировало, словно там билось ещё одно сердце.

А Лебедев совершал движение за движением — вниз-вверх, вниз-вверх… И я даже не могла попросить его перестать — совершенно потеряла способность говорить, только стонала, всхлипывала, хныкала и тяжело, прерывисто дышала.

Вся моя суть сосредоточилась в ту минуту там, между ног, где сладко тянуло, где было жарко и влажно, и где с остервенением, всё набирая скорость, тёрся о меня Лебедев.

В какой-то момент в глазах что-то вспыхнуло, а внизу вдруг лопнуло это колоссальное напряжение, расходясь по всему телу сладко-горькими волнами — и я застонала, полностью расслабляясь и ощущая, как по щекам текут слёзы.

Через пару секунд Сашка освободил мои руки, и я прошептала, не открывая глаз:

— Убью.

— За что? — ответил он настолько странным голосом, что мне безумно захотелось распахнуть глаза и посмотреть Лебедеву в лицо. Но я побоялась. — Тебе же хорошо. И заметь, я сдержал своё слово и не трогал тебя.

— Неужели? — фыркнула я, и от резкого движения внизу живота вновь будто бы что-то вспыхнуло.

— Конечно. Это не я, а мои джинсы.

— Зашибись… — пробормотала я, поворачиваясь на бок и подкладывая руку под голову. — И ведь помыться хотела…

— Мойся. Если хочешь, я тебе даже помогу.

— Не хочу!

Сашка засмеялся.

— Ну тогда лежи пока. Сначала я душ приму, а ты отдыхай… после трудов праведных.

— Гад, — буркнула я, но он уже ушёл.

Лебедеву, конечно, легко. Ему-то это ерунда — подумаешь, довести девушку до оргазма. Он-то не знает, что у меня этот оргазм — первый!

Если говорить чисто формально, то Сашка прав — он действительно меня не трогал… ну, там. За него всё сделала сила трения.

Ладно. Поговорю с ним на эту тему завтра. Сейчас слишком хорошо… и спать хочется.

Я успела сбежать из Сашкиной комнаты до того, как он вернулся. Потому что понимала — если я буду лежать здесь, когда он вернётся из ванной, то вряд ли вообще уйду из комнаты Лебедева. И возможно, ему даже не понадобится ремень, чтобы меня задержать.

Спала я ночью плохо. И он, кажется, тоже. По крайней мере мне постоянно казалось, что в коридоре кто-то тихо ходит туда-сюда.

Не знаю, из-за чего не спал Сашка, а я банально злилась. Я очень хорошо изучила Лебедева за годы нашей дружбы, поэтому прекрасно понимала — всё это для него не более, чем интересная игра. И мне совершенно не хотелось, чтобы он со мной играл… в подобные игры. Друзья, вообще-то, существуют совсем для другого!

Я даже думала встать, пойти к нему в комнату и хорошенько надавать по голове чем-нибудь тяжёлым. Но решила отложить до утра. Утром настучу… У него там, кажется, чугунная сковородка была…

Встала я задолго до звонка будильника. Приняла душ, отложенный вечером из-за случившегося, полностью оделась, приготовила завтрак — и как раз когда я ставила на стол тарелки с яичницей, из своей комнаты вышел Сашка.

Был он мрачен и хмур, что Лебедеву обычно не свойственно.

— Доброе утро, — сказала я, изо всех сил постаравшись улыбнуться. — Садись завтракать. И… — я на секунду запнулась. — Потом поговорим.

— Поговорим, — кивнул Сашка, берясь за вилку, впрочем, с большим аппетитом. — Только чур я первый буду говорить, Стась, ладно?

— Ладно, — я немного удивилась, но согласилась. Что он там ещё удумал? Не в Прагу поедем, а в Венецию?

Я-то после вчерашнего вообще уже начинала сомневаться в том, что хочу куда-либо поехать. И не только поехать, но и пойти. В смысле в загс на регистрацию брака.

Лебедев задумчиво съел всю яичницу, запил чаем, поглядел на моё унылое ковыряние в завтраке, хмыкнул и сказал: