Я тебя (не) люблю

Но не смогла. Сильная рука, прижавшая девушку к поверхности стола, не дала ей сдвинуться с места. Нет, не только из-за силы Мороза, в глазах которого плясали самые настоящие черти, но и из-за страха, подступившего к девушке моментально, стоило ей почувствовать свободную шершавую руку на своей ноге. Она поднималась все выше и выше, требовательно прикасаясь к обнаженной коже. Будь бы она сейчас на работе, то немедленно бы стукнула наглеца по рукам и отпрянула от него подальше. Как и хотела первоначально. Но ее действия сковывали не только сильные руки мужчины и зоркий взгляд, пронзительно смотрящий на нее, но и боязнь. На что он способен сейчас? Егор выглядел таким спокойным и непринужденным, словно занимался обыденными вещами, только для Леры эти самые обыденные казались полным абсурдом. Как он говорил, любая мечтала бы оказаться на ее месте, только это относится не ко всем.

— Уберите от меня свои руки! — выделяя каждое слово, проговорила Лера, собирая всю силу в кулак.

— Тише, — мужчина резко поднялся с широкого кожаного кресла, в котором сидел до этого, и, встав сзади девушки, сковал ее руки одной своей. До хруста костей. До ломки. Чтобы она испытала самый настоящий страх. Видимо, так и произошло — в бездонно-голубых глазах читалась паника и боязнь. Боязнь, что этот человек может причинить боль. — Как долго ты будешь сопротивляться, Лера? — Егор перешел на шепот, ласкающий девичий слух, если бы его обладательницу не потряхивало от неизвестности. — Ты такая смелая, упертая. Я это заметил еще в кафе, на твоей последней смене, — девушка не понимала, к чему он клонил и каким образом оказался у нее на работе, но, вспомнив знакомый взгляд, скрытый за капюшоном, тот же поняла, о чем шла речь. — Хочешь, я сделаю так, что твоя смелость окажется в глубокой заднице? Хочешь, сделаю так, что ты сама себя в скором времени возненавидишь, — свободная рука плавно очертила стройную фигуру. Красивую, поистине девичью. Мороз любил таких девушек, любил раскрепощать их и наслаждаться только что проснувшейся пылкостью. Любил ломать их и подстраивать под себя, а затем, насладившись вдоволь, избавляться от них. — Ты будешь чувствовать себя грязной и униженной, а я лишь буду упиваться этим.

Лера почувствовала, как он коварно улыбнулся, как его прохладное дыхание, слегка даже ментоловое, опустилось на приоткрытый блузкой участок шеи, а затем — как сухие губы коснулись того места. Ее будто прошибло сильным разрядом тока, состоявшим из страха, чувства неизведанности и... чего-то еще. Того, чего не ощущала раньше. Чего-то невесомого и приятного. Неизведанного ранее. Легкие поцелуи покрывали ее кожу, прикасаясь практически невесомо, но Лера продолжала стоять как истукан, не в силах пошевелиться. Не зная, что ее ждет в будущем.

Не понимая, что она сейчас испытывает...

Все чувства разом перемешались в огромный клубок, который невозможно распутать сразу. На это должно уйти время, которого у Леры нет. Ей нужно либо бежать, либо сдаться в лапы этого змея-искусителя. Только она не могла. Не могла принять решение, когда все мысли спутаны, поцелуи мужчины больше не казались ей такими противными. До одного момента. Он словно пытался передать ей через прикосновения заряд тока, который с каждой секундой убивал в ней что-то живое и настоящее. Убивал те нотки наивности, которые порой проявляла девушка временами. Они должны умереть, им не место в этом мире, где можно убить одним лишь взглядом.

Его рука двигалась по определенной траектории, словно знала, куда и как нужно прикасаться. Она поднималась все выше и выше, ловко поднимая подол и без того короткой, по мнению девушки, юбки, заставляя те странно-приятные волны исчезнуть и уступить место панике. Была бы воля — врезала между ног, съязвила бы, послала к черту, как делала это на работе. Но не может. Язык будто отрезали, а тело разом окаменело от этих прикосновений и скованности движения. Получала ли она от этого хоть какое-то удовольствие? Вряд ли. Но и отвращение тоже не присутствовало.

Пока его рука не нырнула в красные трусики девушки, подаренные им накануне...

Еще никто не прикасался к ней там, между ног, еще никому Лера не позволяла таких вольностей, но этот мужчина будто решил все за нее, не спрашивал, желая оказаться в запретном для него месте. Он просто брал, не интересуясь мнением жертвы. Ему это не нужно. Хищник всегда добивается того, что желает, и сейчас на этом месте стояла, как оказалось, довольно стеснительная девушка, раскрасневшаяся от злости и безысходности. Или от стыда? Может, от всего сразу? Да, скорее всего, так оно и есть.

Как только Егор прикоснулся подушечкой пальца к нетронутому никем ранее естеству Лера, она тут же попыталась дернуться, освободиться от оков мужчины, только мужчина оказался гораздо сильнее и мощнее как физически, так и морально. Ему плевать на ее мнение, плевать, что неприкосновенность для Леры — святое. Он просто делал то, что хотел.