Я тебя (не) люблю

Вопреки закрытости Леры, Егор все же позволял себе вольности, проверяя девушку на вшивость. Не такие открытые и откровенные, как в первый рабочий день, однако нервы портили знатно. То чисто случайно притронется к оттопыренной попке, то будет открыто пялиться на ее грудь или же комментировать ее внешний вид, напоминающий ему одну из предшественниц. Порой он зажимал ее у стенки и оставлял быстрый поцелуй на губах, который хотелось моментально стереть. Да, она показывала свою неприступность, однако, стоило ей остаться наедине с самой собой, тут же давала слабину. Ее тошнило во всех смыслах этого слова. Это ощущение грязи медленными шагами пробиралось в сущность девушки, в ее душу, поселялось под кожей. Его не ототрешь мочалкой в душе, не смажешь мазью, которая помогла бы избавиться от этого. Оно будет присутствовать все время, пока этот человек с каждым днем ломает ее сильнее. Морально. И немного физически. Заслужила ли она подобной участи? Нет. Лера всегда училась хорошо, кушала кашу по утрам и слушала деда Мороза, только вот всевышний решил ее за что-то наказать. За что? За собственную наивность? За розовые очки на глазах, которые постепенно сползли ее с лица? Лера не понимала этого, не понимала прихотей Мороза, не понимала своего места в этом доме. На нее все смотрели, как на полное ничтожество. Как на вещь. На игрушку хозяина. Лере вновь и вновь приходилось повторять про себя, что она не такая, что не позволит сломать себя, но это не помогало.

Она скучала. Скучала по своей прежней жизни. Да, там мало приятного, но у нее была цель, которой жила последние годы, к которой стремилась. Лера бы добилась высот, смогла бы покорить этот мир своим упорством и знаниями, доказать матери, что чего-то стоит. А сейчас... это самое будущее прозрачно, словно те шторы, что висели в комнате. Словно тюль. Она просто-напросто не знала, что ее ждет дальше. А хотела ли знать? Хотела ли привнести в свою жизнь ясность? Да! Еще как хотела. Желала. Жаждала этого, как ничего другого. Но боялась понять, что целью ее жизни станет один человек, которого не переносит на дух. Боялась остаться здесь навсегда.

Иногда Лера пыталась узнать ответ у самого Егора, желая услышать что угодно, только не выдуманные в голове теории. Она старалась силой выпросить ответ, только это бесполезно. Мужчина либо отмалчивался, делая вид, что она не произнесла и слова, либо уходил от ответа, не предоставляя девушке никакой конкретики. А она так в этом нуждалась, так мечтала, что наконец-то вырвется из этих стен, сделает все, чтобы жить счастливо, а главное — без участия Мороза в ее существовании.

Интересно, как с ним уживались его бывшие до появления Леры? Как существовали рядом с таким человеком и что с ними в итоге происходило? Не мог же он их убить, скорее всего, расставались. Но как это происходило? При каких обстоятельствах? Возможно, если Лера поступит с ним так же, как и его бывшие, то в скором времени избавится от его присутствия в своей жизни. Вероятность такого исхода высока, но рискнет ли Лера? На войне все средства хороши. И первое попавшееся средство, а точнее, источник информации, явился сам очередным вечером, когда девушка вернулась с работы и приняла душ. Марфе не всегда разрешали посещать комнату пленницы и приносить самолично ужин, только вместе с охраной, которая оставалась у двери и следила, чтобы женщина не смогла помочь девушке выбраться из западни. Но, видимо, она могла позволить себе проигнорировать установленные Морозом правила.

— Тише, деточка, не переживай. Не нарывайся на него, если хочешь остаться самой собой. Не все девушки выдерживали его напор, — однажды сказала Марфа, обнимая расклеившуюся Леру и стараясь успокоить. Сегодня он не пытался домогаться ее, не трогал ее тело, не пялился, показывая всем своим видом, что она очень хорошая игрушка в руках кукловода. Однако его слова порой ранят куда больнее, чем действия.

«Твоя мать хотела сделать аборт втайне от отца. Только благодаря ему ты появилась на свет».

Он даже предоставил Лере документы из женской консультации, где Авдеева Наталья Никитична была записана на аборт, но так и не дошла до процедуры. Если раньше Лере казалось, что он бил больно словами, то теперь неизвестные ранее факты являлись в глазах девушки острым ножом, воткнутым в спину. Его словно прокручивали по часовой стрелке и не спешили вытаскивать. Мучили и мучили, пока жертва не сдохнет от шока. Только она не сдавалась. Не собиралась. Ни за что.

— Как они выдерживали? Кто-то уже...

— Нет, ты что, никто не умирал, — с уверенность в голосе произнесла Марфа, только вот сама Лера ни капли не поверила в эту уверенность, зная, как сильно этот мужчина мог задеть за живое и сломать в одно мгновение. Если бы не внутреннее сопротивление, то Егор давно бы уже сломил ее и подчинил собственной воле.