Я тебя не отпускал

Его руки пахнут знакомым парфюмом, мандаринами и немного сигаретами. Но это все только фон для более тяжелого мужского запаха, который теперь царит в этой комнате. В Родионе он меня отталкивал. Но то, как пахнет Демид кружит голову! И… пугает, поднимая волоски по телу дыбом.

Дэм громко и жадно вдыхает воздух.

Задирает мое лицо сильнее, снова впиваясь в меня. Не целует. Кусает губы… Не больно. Ласково. Я даже не понимаю, как ему отвечать. Боюсь шевельнуться!

Горячий язык скользит внутрь. И как только я решаюсь поучаствовать в этом — ответить на поцелуй — Дэм снова отстраняется. Теперь его средний палец пошло мнëт мои губы, обводя их. В этот раз настойчивее, грубее… Чувствительнее!

Я не могу сообразить — стоит ли позволять ему делать так. Мой мозг отказывается оценивать…

— Мм… — неожиданно вырывается у меня стон. Сжимаю смущенно губы, обхватывая палец.

Удовлетворенно и поощрительно кивает мне. Ритмично и быстрее двигая им в моем рту, подушечкой по нёбу. Это приятно. Неожиданно. От того, что признаюсь себе в этом, я чувствую, как горячо становится между ног. Трусики намокают… Горячая волна идет по моему телу и вспыхивает в груди, удушливо сжимает шею, и обжигает лицо.

Я, наверное, вся в пятнышко, как олененок… И вообще, некрасивая — зареванная, сонная, вся растрепанная. На мне нет красивого белья…

Родион всегда говорил, что я холодная, «можно пальцы обморозить и член».

Мне плохо внутри от того, что Демид подумает про меня также. От Родиона это не цепляло. Если увижу это в глазах Демона, боюсь женское во мне окончательно умрет.

Но в его глазах другое…

Палец движется глубже, в горло. Слишком глубоко.

Возмущенно мыча, сглатываю, взмахивая руками и хватаясь за его предплечье.

— Да-а-а… — выдыхает он, возбужденно втягивая воздух сквозь зубы. — Глотай его.

Снова толкает глубже.

Давит пальцем на язык, заставляя открыть рот шире и целует в верхнюю губу, не вынимая пальца. От этого ощущения — насильно открытого рта — я в полубессознательном состоянии.

Горю от смущения, не в силах сопротивляться! Словно мне отключает волю его взгляд — уверенный, давящий, горячий… сочащийся удовольствием от этих игр!

Мне кажется, мой секс с мужем был сильно скромнее, чем то, что Дэм творит сейчас с моим ртом.

Чувствую, как стягивает с плеч распахнутую кофту. И только сейчас понимаю, что бюстгальтер мой расстегнут и все это время он любовался на вываливающуюся из него грудь. Зажмуриваюсь…

Я умру сейчас, кажется, от происходящего.

Пусть это будет сон! Один вот из тех горячих снов, что заканчивался поцелуями, объятиями, ласковыми словами… и всë.

Но — нет. Этот так точно не закончится. Потому что он кладет мои ладони на свой живот и двигает их по себе ниже.

Боясь отвести взгляд от его глаз, ощущаю под ладонями жесткие волоски под пупком, рельеф его пресса. И он впечатывает мои руки в твердый, мокрый, раскаленный и массивный член.

— Ааа… — вырывается из моего горла громкий выдох.

Сжимает себя моими руками, не сводя глаз с моего приоткрытого в шоке рта.

И я, скорее интуитивно, чем из опыта понимаю, что он сейчас захочет от меня. Минет. Я никогда этого не делала. Хотя Родион просил меня…

И нет, я не готова!

Пытаясь сбежать в единственном возможном направлении, падаю на спину. Закрываю глаза. Пульс оглушающе колотится. Пусть сделает это лучше обычно. Когда от меня ничего не требуется, кроме как — позволить.

Ломая себя, стягиваю трусики по бедрам, не открывая глаз. Это же всë равно случится… У меня тихая истерика и паника. Но это глупо. Чего я боюсь? Но боюсь…

Боюсь, что с ним мне будет тоже плохо. Что ему со мной будет «холодно».

Поэтому молюсь, чтобы все было нормально! Господи, ну пожалуйста! За что ты меня так не любишь?!

Руки Демида присоединяются к моим, стягивая трусики. Ложится сверху, разводя мои бедра. Близость наших тел и поцелуй, неожиданно снимают мою неловкость. Между бедер ломит сильнее, ноющая боль даже приятна. Горячая головка обжигает меня там. Обнимая его за шею, сжимаюсь и не дышу… Пусть всë побыстрее закончится! Но он не торопится.

— Что не так? — гладят его губы мое ушко, заставляя сжиматься ещё сильнее от этих ощущений.

Ладонь спускается по моему телу вниз, пальцы скользят по мокрой плоти. Мои глаза закатываются, я выгибаюсь дугой от неожиданно острых ощущений.

— Всë так… — низко и довольно комментирует он, заставляя гореть от стыда.

Врезается внутрь пальцами, растягивая меня. Задыхаясь, вскрикиваю, бедра трясет крупной дрожью. Затыкает мой рот своим.

— Чч… тихо… — возбужденным хриплым голосом. — Дыши… Глубже…

Послушно громко и глубоко дышу. Быстро, надсадно, с тихими неконтролируемыми стонами.

Мои ресницы порхают бабочками. В глазах искры от того, как он вдавливается пальцами и ритмично сгибает их внутри. Это чуть больно, но… Я хочу ещё этой боли немного… Но больше пронзительно приятно!

Слепо смотрю в потолок ошалевшими глазами, забывая про неловкость!

Кусая губами за шею, зажимает мне рот и вдавливается членом. Мне кажется, я порвусь… Там сильно саднит и жжет от растяжения!

Впиваюсь когтями в его рельефную спину.

Боже… Боже…

Мамочка…