Я тебя (не) помню

«Все сложно, мне нужно немного подумать». В этом ответе я ни грамма не солгала: мне нужно подумать, Вадим, как именно расстаться с тобой, чтобы ты не приехал и не открыл Марине, что что-то изменилось. А зная тебя, ты не сможешь отпустить меня спокойно, так же как и мне сейчас сложно это сделать самой. Но как только я верну дочь, я смогу это сделать, я найду в себе силы забыть тебя, что бы ты для меня ни значил.

«Может, я все-таки приеду?»

Вадим, как всегда, был настойчив, он не умел сдаваться, он отлично знал, как действует на меня его присутствие. А ведь он скоро потеряет терпение и приедет сам. Так легко оборвать эту связь – одно-единственное сообщение, и все будет закончено, но я так и не решилась его набрать, и не только потому, что не могла сказать, что встретилась с мужем. Убила бы того, из-за кого все так случилось.

«Не нужно», – лаконично ответила я и убрала телефон.

Сейчас надо сосредоточиться не на любовных переживаниях, а на воплощении нашего с Кириллом плана в жизнь. Я тщательно следила за своей подругой, подмечала любую мелочь, искала какое-то подтверждение нашим догадкам, пыталась понять, как она могла на такое пойти. Она по-прежнему красила меня на работу, укладывала волосы, всегда была готова выслушать и поддержать. Идеальная подруга, не так ли, мечта любой девушки?! Вот только искренна она или это просто игра? Потому что она действительно могла подобное со мной сделать, ее жених – ученный-фармацевт, мало ли чего он мог изобрести. Я могу сколько угодно гадать, но есть только один способ узнать все наверняка.

Все тщательно продумано, все детали взвешены, все мелочи учтены, ошибиться никак нельзя. Говорят, все женщины – актрисы, вот и мне сегодня нужно сыграть свою роль, только наказание за провал – жизнь. Кирилл несколько сомневался, хватит ли у меня духу пойти до конца.

У себя в комнате я услышала стук входной двери и приготовилась к началу спектакля. Марина вернулась из магазина, я слышала топот ее приближающихся шагов. Передо мной был открытый нараспашку чемодан с наспех брошенными в него вещами. Их главной задачей являлось прикрывать его самое главное содержимое: пистолет и электрошокер, и я очень надеялась, что первым воспользоваться не придется.

Марина заглянула ко мне в комнату.

– Ты не видела Женю?

– Нет, – тихо произнесла я. Голос немного дрожал, совсем немного, так нужно было для грядущего представления, на котором жених Марины – лишний зритель. Впрочем, Кирилл обещал найти чем его развлечь, и у меня была пара часов.

– Нет, наверное, где-то застрял в пробке.

На самом деле я знала: жениха Марины отвлекал Кирилл. Мне же не нужен был лишний свидетель, особенно если мы ошиблись.

– Что-то случилось? – в голосе подруги послышалось легкое замешательство, я повернулась к ней, давая возможность увидеть свои покрасневшие от слез глаза, почти собранный чемодан. – Малышка жива, Марин, и я еду к ней. – На глазах навернулись новые слезы, даже сейчас, играя заранее отрепетированную роль, я не могла спокойно говорить о дочери.

– Как такое возможно?– с ее губ сорвался законный вопрос, тот, на который я и сама хотела получить ответ, когда Кирилл мне сказал о ребенке. Такая естественная и правильная реакция, к которой я не могла подкопаться.

– Вадим сделал мне предложение. Я позвонила Кириллу, чтобы потребовать развод, но он сказал… – и я замолчала, сверля подругу взглядом, она растерялась, но через мгновение собралась.

– Наташ, так не бывает, – сказала мне Марина, смотря на меня с жалостью. – Ты сама мне рассказывала, что произошло.

Я на секунду опустила глаза. Марина, как никто другой, знала, что значила для меня дочь и чего мне стоило пережить потерю ребенка. Разве она могла бы так со мной поступить? Заставить меня считать, что моя малышка умерла, так и не появилась на свет и не сделала свой первых вздох? Ведь это самая наивысшая жестокость – могла ли Марина сотворить со мной подобное? Заставить верить в предательство любимого мужа. Могла ли именно она разрушить мою жизнь, а потом сочувственно смотреть и говорить, что нужно жить дальше?

– Я видела твою выписку собственными глазами. Преждевременные роды. Внутриутробная гибель плода. Там не было шанса на врачебную ошибку.

Я с трудом промолчала, что эту выписку она дала мне сама. И как я раньше не догадалась? Именно она подсунула мне ее, именно она убеждала поскорее вычеркнуть из памяти случившуюся трагедию и жить дальше и старательно держала подальше от всего, что могло мне помочь вспомнить дочь. Не отрывая взгляда от так называемой подруги, рукой я нащупала электрошокер и приготовилась.

– Ты уверена, что Кирилл не лжет?– сказала подруга, явно заметив мрачную решимость на моем лице. – Может быть, тебе просто так хочется в это верить, – и этой фразой Марина точно попала в цель. Мне слишком хотелось верить в возможность вернуть дочь, и ради этого я была готова на все, в том числе и на самое страшное.

– Наташ, ты уверена, что он тебе ничего не сделает? – с тревогой спросила она, как будто действительно за меня беспокоилась. – Вы плохо расстались, может быть, это ловушка.