Я тебя (не) забыла

Аня вконец запуталась в собственных рассуждениях и обречённо замолчала.

Именно в этот момент в дверь постучали, а потом в приёмную заглянул не кто иной, как сам Мелёхин.

Аня в упор посмотрела на Сергея, потом отвела взгляд, а Ника поднялась с дивана, отряхнула невидимые соринки с юбки и со словами «ну, мне бежать пора» упорхнула из приёмной.

Повисла тишина. Никто не заговаривал первым.

Сергей глядел на Аню, она сидела и слушала, как громко отмеряет секунды стрелка на больших круглых часах, потому что именно на них она и смотрела. Молчание затянулось до той поры, пока чашка в руках Аркадьевой не начала плясать на блюдце с громким дзыньканьем.

Мелёхин улыбнулся столь явному проявлению нервозности, а Аня нахмурилась, решительно встала и вернула недопитый кофе на стеллаж с чайным набором.

– Ну как, вас, Сергей, уже можно поздравить с новой должностью? Вы только уточните, с какой именно? – зыркнула она в его сторону. – А то мне несколько вариантов накидали.

Мелёхин довольно усмехнулся, ведь он даже не думал, что эта малышка прямо в лоб предъявит ему своё недовольство.

– Анют, ну что это ты со мной на вы вдруг?

– А у меня выбор есть? Как ни крути, ты теперь у нас в больших начальниках будешь, а я тут так… пыль офисная.

Она совершенно не собиралась этого говорить, как-то само собой вылетело, но заметила, как вмиг погрустнел Серёга, даже привычная спесь куда-то испарилась. Его, видимо, задели её слова, и то, что было для него очередным развлечением или приключением, для Ани было жизнью.

У неё, к сожалению, не было друзей, способных оказать протекцию при продвижении по служебной лестнице или по секундному импульсу взять на хорошую позицию в какой-нибудь «облэнергомашрегионтранс» или в похожую организацию с этими длинными и солидными названиями, коих в любом миллионике или около миллионике пруд пруди. Спасибо Варе, что хоть сюда пристроила, а то ведь Аня понимала, как сложно найти толковое место, имея маленького ребёнка. А Мелёхин всё в игры игрался.

– Серёж, я так больше не могу! – совершенно искренне воскликнула она, обхватила себя руками и зашагала туда-сюда по приёмной: от окна до дивана и обратно.

– Как так?

Мелёхин смотрел на её метания и, наверное, впервые понял, что заранее не подумал, как сильно Аню покоробит его поступок. Ему просто хотелось быть поближе к ней, расширить сферу влияния, так сказать, а выходило он чувства её задел.

– Ты как долбанный Джекилл и Хайд! – рубанула она с плеча. – То хороший, то не очень.

– Я хороший, – усмехнулся он уголком рта, – даже когда не очень.

И он свято верил, что так и было.

– Не переворачивай, я реально устала кататься на этих грёбанных эмоциональных качелях! – взорвалась Аня. – Заявился тут, всё с ног на голову пытаешься поставить. Я хочу… спокойствия.

Даже раздражённая и с обострившимся до предела чувством справедливости Аркадьева его завела. Ему уже хотелось обнять её и доказать свою хорошесть делом. Может, стоило ей напомнить, что иногда она сама подкачивала те самые эмоциональные качели, на которых теперь находились они оба?

– Спокойствия? Ань, да ты сама сбежишь, когда получишь это спокойствие. От скуки и пресности. Без грусти не бывает счастья. Спокойствие – это серость. Не может в жизни быть одна сплошная серая полоса, не работает это так.

– Боже, Мелёхин, да ты философ никак! – она даже воздела руки «к небу» и яростно потрясла раскрытыми ладонями.

– Ага, практикующий.

– И кто ещё теперь? Директор по персоналу или…

– Исполняющий обязанности, – поправил он.

– Просто чудесно! – резюмировала Аня, не замечая его приближения, а Мелёхин тем временем сделал несколько шагов в её направлении.

Серёга всегда был лёгким на подъём, этакая душа компании, проблемами не грузился, быстро сходился с людьми и справедливо думал, что мир у него ног. Он никогда не долбился в закрытые двери, если ему говорили «нет», пожимал плечами, мол, нет, так нет, и шёл искать другие варианты. И, как правило, находил. Пожалуй, впервые за много лет Аню это его отношение к жизни покоробило.

– Ты хоть знаешь, чем тебе заниматься придётся? Вот что ты умеешь?

– Я? Да я всё умею. Всё, если надо!

С этими словами он и обнял её, вернее, схватил и привлёк к себе. Аня сжалась, дёрнулась. Ладонями упёрлась в его плечи, пытаясь оттолкнуть, но разве он позволил? Мелёхин лишь крепче прижал её к себе, ломая остатки сопротивления.

«Пусть сама поймёт, что в этой игре она заведомо в проигравших», – думал он.

Только у Серёжи и самого опять повело голову. Как три года, как неделю назад, как теперь, кажется, постоянно вело от неё… от Аркадьевой.

Ведьма… приворожила… не иначе.

Её губы расслабились и раскрылись под настойчивыми просьбами его языка. Сладость с приятной кофейной горчинкой окутывала его. Аня робко ответила, а потом смелее. Она шла за ним, следовала, поддавалась, а нежности уже было мало.