Я тебя (не) забыла

Она растерянно огладывала пустую спальню, прислушивалась к звукам дома, надеясь, что откуда-то до неё долетят шаги Серёжи или его голос.

Но ни голоса, ни шагов не было. Как не было ни записки, ни хоть какого-то опознавательного знака, куда он мог деться.

Как в тот раз Аня встала, завернувшись в простынь, которую они к чертям сбили к самому краю кровати, пытаясь самой себе доказать, что куда бы ни ушёл Серёжа, в этот раз он вернётся. Он обязательно вернётся. Не может же он быть настолько жестоким, чтобы…

Звук открывающегося замка заставил её замереть. Аня очень медленно села на край кровати, сжала руками простынь, практически скрутила даже.

Быстрый взгляд в приоткрытую дверь комнаты поймал фигуру Мелёхина, прошествовавшего в сторону кухни по коридору. Долго он там не задержался, вернулся к ней, заглянул в спальню, улыбнулся широко и искренне.

– Уже не спишь, – обозначил очевидное.

Только улыбка быстро сползла с его лица, когда он внимательнее рассмотрел выражение лица Ани. Растерянное, дезориентированное, убитое какое-то.

От её хрупкой фигуры на краю кровати веяло холодом и неуверенностью.

– Анют, что случилось? – он шагнул на порог.

– Серёж… Я… я… я думала ты ушёл?

В её голосе звенели слёзы.

– Куда ушёл?

– Это как проклятое дежа вю, знаешь. Всё повторяется.

– Что? Что повторяется? Куда я ушёл? Это же моя квартира, мой дом. Да и хватит уже думать о том, что было три года назад, а? Это же в прошлом, Ань.

– Вот я тоже себе сказала: куда он уйдёт? Это же его дом, но… – Аня тяжело вздохнула и подняла на Мелёхина глаза, полные боли. – А потом сама ответила, что если захочет, он ведь всё равно уйдёт. Уедет из Нижнего. Исчезнет из нашей жизни. Опять.

– Дурёха ты, Ань, вот серьёзно, никуда я не собираюсь исчезать, – он подошёл и опустился на колени возле кровати, обхватывая ноги Ани руками. Они у него ещё были холодными после мороза улицы, который Мелёхин принёс с собой в квартиру.

– Хватит звать меня дурёхой, – нахмурилась она.

– Да я же…

Сергей запнулся… Он чего? Любя?

Слово было таким странным и не совсем уместным сейчас.

– Ладно, Анют, не буду, – торжественно пообещал он. – Я в кофейню тут недалеко сходил. За завтраком. У меня же дома шаром покати. Подумал, и чем я тебя кормить буду? Хм?

Аня посмотрела на него, моргнула пару раз, пытаясь понять, о чём он. Только думать долго не пришлось, потому что рот Мелёхина набросился с поцелуями на её губы. Нежно и ласково, ища тепла и отклика, он целовал её. И утренние страхи потихоньку отступали.

Память тела вытеснялась новой памятью. Холод – теплом, лёд – жаркой страстью.

– Вот что, ты давай одевайся, – он уткнулся носом ей в плечо, затем провёл им до груди, – снимай эту дурацкую простынь, я тебе одну из своих футболок дам. Не возражаешь?

Аня не возражала.

Быстро накинула брошенную Серёгой светлую футболку и потянулась за трусиками.

– А вот это лишнее, – кинул он с лукавой полуулыбочкой. – Не надевай. Они всё равно на тебе долго не задержатся, – пообещал он и довольно хмыкнул, заметив, как смущение скользнуло по Аниному лицу. – Я на кухне буду, приходи.

Он решил дать ей время и пространство, не давить особо. Хотя уж больно хотелось наплевать на всё, опрокинуть её на спину и снова заняться тем, на что они итак потратили целую ночь. Мелёхин не знал почему, но он никак не мог Аней насытиться. Его жадному «я» всё было мало.

Аня быстро наведалась в ванную, привела себя в порядок, пригладила кое-как облако взъерошенных волос, сделала несколько глубоких вдохов.

Глупости какие ей в голову лезут. Всё хорошо. Серёжа здесь и, кажется, никуда и не планирует исчезать. Оказывается, иногда много думать вредно. Можно додуматься до того, чего и в помине не было.

Стоило ей появиться на кухне, Серёжа схватил её за руку и устроил у себя на коленях. Сам откинулся на спинку стула, потягивая кофе из высокого стаканчика, на котором было написано «Сержио». На втором стаканчике значилось «Энн», и Аркадьева улыбнулась этому ненавязчивому креативу.

На столе был накрыт небольшой завтрак. Серёжа расстарался, как умел.

Аня откусила кусочек сырника, который был ещё тёплым. Видимо, Мелёхин запомнил, что она их любит.

Есть, сидя на коленях у Серёжи было и неудобно, и волнительно одновременно. Волнение усилилось, когда его правая рука скользнула ей под футболку и не обнаружила там нижнего белья.

– Послушная девочка, – довольно шепнул он ей на ухо.

Аня зарделась, чувствуя, что вопреки всему дрожит от его жаркого шёпота, сделала глоточек кофе и отставила стакан, потому что пальцы Мелёхина уже жили своей жизнью между её бёдер.

Пришлось даже закусить губу, чтобы не застонать в голос, а вот игнорировать мягкие, но настойчивые прикосновения и одновременно думать о завтраке уже не получалось.

– Серёж?

– Что? – он прикусил мочку её уха, покрыл поцелуями шею.

А затем, она даже не поняла как, провернул настоящий фокус. Всего за пару секунд. Поднял её в воздух одной рукой, спустил свои спортивные штаны с боксерами и усадил сверху. Ещё одно движение, и был уже в ней.