Я тебя не знаю

Отец Сергий не стал оборачиваться. Сегодняшний разговор был окончен. Покой Алисы – в этих стенах, и любое слово могло разрушить его на каком-то тонком уровне. Возможно, священник заботился именно об этом. И только это удержало Тимофея от того, чтобы не прижать этого человека к стене, как он делал уже один раз в жизни с подозреваемым, когда его все-таки вывели из себя.

Первое посещение церкви прошло не самым лучшим образом. Нужно будет подробнее узнать про этого священника, и, возможно, тот станет сговорчивее.

Тимофей, ты же и раньше знал, что несовершенен. Но теперь оказывается, у тебя не хватает терпения. А ты-то считал, что хватает!

Весь понедельник он провел в расстроенных чувствах. С легкостью справляясь с получасовыми молчаниями, он, как стало ясно, слаб при игре «в долгую».

Он и раньше знал, во время тех или иных «подвисших» дел, что ему по-настоящему неймется, как бы поскорее все разрешилось. Но эмоции, как правило, находились под его контролем – ему всегда удавалось смотреть на ситуацию «сверху», а значит, в определенной степени управлять ею. Здесь же что-то иное. И не успокаивали ни слова Варвары («Ты слишком зациклен. Она просто обнажила какую-то слабую сторону в тебе, а ты смириться с этим не можешь»), ни время.

Кстати, об отпевании и похоронах, которые прошли пару дней назад. Алисы там не было – только несколько родственников и друзей со стороны усопшего. Да сам Тимофей.

С ним вежливо здоровались: одни считали его родней погибшему, другие – знакомым. Для всех он был представителем «другой стороны», но в итоге не получил от происходящего почти никакой информации.

В какой-то момент он заговорил с девушкой, которая, как и он, была никак не связана с остальными людьми.

– Вы хорошо его знали? – спросил Тимофей.

Она кивнула.

– Все как-то неожиданно, – пробормотал он.

Она не смотрела на него, но в ее душе происходила борьба.

– Я знала, что она не придет, – произнесла наконец девушка. – Сделала все, чтобы Давид умер. Иногда мне казалось, что их отношения – забавная игра с ее стороны, «как долго он протянет». Давид отдавал ей все силы, а она их брала, брала и в итоге забрала все до последнего.

– Вы были с ней знакомы?

– Видела пару раз. А с ним я сама встречалась некоторое время, хотя он меня бросил, и я, по идее, должна его ненавидеть. Но ненавидеть Давида невозможно. Это был светлый человек, который всем дарил надежду, и я никогда не поверю, что он был счастлив, живя бок о бок со своей противоположностью. Свет и тьма. В одну из встреч мы провели вместе минут пятнадцать, столкнувшись на одном мероприятии, в другую – и того меньше. Оба раза он был с ней. И я не могла отделаться от мысли, что между ними, да, действительно что-то есть, но совсем не то, что должно быть между любящими друг друга. Он был на одном уровне, а она – на другом. И их миры искрили при соприкосновении. Вернее, искрил только его, а ее издавал что-то вроде глухого удара колокола. Понимаете?

Тимофей медленно кивнул.

– И еще мне почему-то кажется – вернее, я знаю точно, – он не собирался умирать. Хотя его последние работы и были сплошь печальными. Но такие, как он, не сходят с ума настолько, чтобы оборвать свое существование. Я жила с ним какое-то время, и есть вещи, которые в человеке не исчезают и не появляются – даже если судьба забрасывает его на дно.

Девушку звали Екатерина, и она не была похожа на человека, который что-то себе надумывает. Но ревность – страшная сила, порой она прячется под другими обличьями, и быть уверенным, что вся описанная картина была в точности такой, Тимофей не мог. Тем не менее в словах Екатерины было что-то созвучное его собственным предчувствиям.

Иногда Тимофей представлял свою жизнь как альбом с фотографиями, где все снимки об одном и том же – например, о воде, которая набегает на берег, или о небе. Что может быть скучнее?

Но именно это и отличало его от большинства людей вокруг – умение различать нюансы и созерцать бесконечное. И в его собственном альбоме была не одна фотография, а сотни. И все они были историей, которая растянулась на много лет, и одной судьбе известно, сколько еще она продлится.

Историей про то, как пространство, разделенное на время и расстояние, каким-то образом исчезает и появляются другие измерения. Почувствовать их можно, слушая, например, классическую музыку. Или любуясь небом, которое вдруг оказывается усеяно миллиардом звезд, – самая настоящая картина из прошлого. И кто после этого скажет, что время нельзя повернуть вспять!

«Тимофей, – говорила ему Варвара (снова она), – никому не рассказывай, о чем думаешь. Тебя и так считают странным».

А иногда ему казалось, что его существование похоже на шар, который медленно катится по поверхности. Геометрическая фигура на плоскости – одинаковая со всех сторон, почти что идеальная, но не в ее власти, что произойдет через некоторое время – свалится она в бесконечность или, сбавляя скорость, постепенно остановится.