Я тебя никогда не забуду

– То есть вы о них не знаете?

Она снова полыхнула на меня сердитым глазом и отрезала с нажимом:

– Да, я о них не знаю. Не было у него никого!

– А у вас? – задал я вопрос, намеренно прозвучавший двусмысленно.

– Что – у меня? – окрысилась продавщица.

– У вас подруги есть?

– Ну, допустим.

– Вот я и подумал: может, какая-то подружка ненавидела вас, завидовала? И в отместку супруга вашего решила соблазнить – со всеми вытекающими отсюда последствиями? А?

Рита задумалась.

Пусть подумает. Зерно сомнений я ей в душу заронил. А я продолжал:

– Или, допустим, другая версия. Кто-то из ваших знакомых (упаси бог, конечно) находится в дружеских отношениях с преступным элементом, а? Вот он взял, да и навел преступников на ваш дом? Все-таки и шуба, и видеомагнитофон, и золото, и деньги – хороший улов. Не рядовая у вас квартира-то… Зажиточная…

Наконец Маргарита неуверенно молвила:

– Чтоб до такого любая моя подруга дошла – не верю… Да и потом, они все у меня… – Она замялась, подбирая словцо, – обеспеченные…

– Ну, бывает, подружка не поживиться хочет, а вред нанести. И не только физический – материальные ценности отобрать, но и моральный – чужого мужа соблазнить. Так что вы вспоминайте, вспоминайте, – поднажал я, – может, кто-то из ваших товарок на супруга вашего внимание повышенное обращал, кокетничал с ним, к примеру?

– Да не было такого! Они и не пересекались вовсе! У него – своя жизнь, у меня – своя.

– Значит, происшедшее здесь вечером – совершенно нетипичный случай?

– Я и подумать ни о чем подобном не могла!

– Ну а у вас лично как с друзьями?

– Я ж вам говорю…

– Я имею в виду – мужского пола. Ваши личные знакомые у вас в квартире бывали?

– Послушайте! – вскипела она. – Я вовсе не обязана перед вами отчитываться!

– Разговор у нас с вами, Маргарита Сергеевна, неофициальный, – ответил я мягко. – И никто о нем не узнает. Тем более ваш муж. Я обещаю.

«Дамочка не промах. Ишь, как взвилась! Значит, я попал в точку: у нее, конечно, есть любовник».

Продавщица молчала, стиснув губы.

– Я ведь не из полиции нравов, – увещевал ее я. – Такая только на Западе бывает. Я – преступников ищу. А самый простой способ на них выйти, уж поверьте мне: обнаружить того, кто разбойников на вашу квартиру навел. И тут лучше трех невиновных проверить, чем одного виновного упустить.

– Ага, знаю я, как вы проверять будете, – буркнула она. – Звону пойдет – на всю Ивановскую.

– Бросьте вы. Люди даже и не заметят, что ими интересуются. Если они невиновны, конечно. Отработаем их связи, поглядим: нет ли контактов с криминальным миром. Впрочем, не буду раскрывать нашу кухню. Обещаю: все будет тихо и максимально тактично. Поэтому – подумайте. Вспомните: кто у вас бывал и видел, как вы живете. Ведь живете вы – чего греха таить! – в материальном смысле хорошо. Весьма обеспеченно.

– На свои живем, на заработанные, – выдохнула она.

– А я рази что говорю?

Я отодвинул чашку и вышел из кухни, оставив потерпевшую наедине с уборкой и, главное, со своими мыслями.

В гостиной, устроившись за тем самым журнальным столом с остатками вечерней интимной трапезы, Воронежский стремительным почерком писал протокол. Эксперт в изнеможении сидел в кресле – даже, кажется, прикемарил.

– Что-нибудь нашли? – спросил я следователя.

– Ничего. Ни единого следа. Ни одного пальчика. Даже хозяйских не обнаружили. Бандиты все перед уходом протерли.

– Опытные.

– Да, очевидно, рецидивисты. И, кстати, не похоже, что половой акт имел место.

– Что ж, понятное дело: преступница пришла сюда грабить, а не…

– Вот именно… Разве что вот, нашли под диваном, – и Воронежский протянул мне тюбик помады. – Держи, отпечатков на нем нет.

– Вообще никаких? – уточнил я.

– Вообще, – Воронежский со значением посмотрел мне в глаза.

В самом деле, странно. Если допустить, что помада принадлежит преступнице и та, скажем, обронила ее случайно, зачем тогда тюбик предварительно протирать? А если он принадлежит хозяйке, опять же: к чему на нем уничтожать отпечатки?

– Пойду предъявлю потерпевшей. – Я взял помаду и отправился на кухню.

Степанцова продолжала наводить порядок: расставляла по местам банки с крупами. Потерянной она выглядела и жалкой. Я даже в душе посочувствовал ей, хоть и не любил торгашек. Еще бы: в один вечер мало того, что лишиться шубы, драгоценностей, аппаратуры, но вдобавок узнать, что мужик тебе изменяет! Наглым образом, с грязной мошенницей.

– Маргарита Сергеевна, вам знаком этот предмет? – Я продемонстрировал ей помаду. Женщина вгляделась.

– Н-нет…

– Это не ваш тюбик? – переформулировал я вопрос.

– Посмотреть можно?

– Пожалуйста.

– «Пупа», коричневая… – пробормотала Маргарита Сергеевна. – Сроду я такой не пользовалась. Не мой цвет.

– А может, вы у кого-то из своих знакомых такую видели?

Тут в глазах женщины вроде блеснула искра узнавания. Впрочем, это только мне показалось, потому что потерпевшая быстро проговорила:

– Нет, не припомню.

Преступление-2

К шести утра я выдернул участкового и двух инспекторов из местного угро, нацелил их на поквартирный обход: