Я тебя никому не отдам

– Эмма, ничего еще не известно, расслабься, подумай о ребенке, -Хамер успокаивающе сжимает мои плечи и от его ласки мне еще больше хочется разрыдаться. Но я решаю что ради Спартака и нашего малыша я должна держаться и не раскисать. Для того чтобы выйти из ситуации в целости и сохранности, лучше всего мне поможет ясная голова. Я осознаю, что по прилету домой, совсем не собираюсь следовать распоряжениям Хамера и покорно сидеть в бездействии. Поэтому прилетев в город и пообещав ему стойко соблюдать установленные указания, дождавшись его отъезда несусь со всех ног в ближайший газетный киоск.

– Дайте пожалуйста газету с объявления за последнюю неделю,– отдаю купюру продавщице и забираю протянутое ею издание. Уже собираюсь выйти наружу, как мой взгляд натыкается на обложку журнала о гламурной жизни местного бомонда. Слышу как шлепает об пол выпавшая из моих рук газета и чувствую что вот-вот бездыханно отправлюсь вслед за ней. Не могу поверить своим глазам и несколько раз моргнув, осознаю что это все таки действительность. На обложке мой Спартак, совершенно довольный жизнью, и как всегда восхитительный, изумительный и шикарный. В черном смокинге и с дьявольской улыбкой на божественных губах обнимает за талию довольную словно мартовская кошка Вербицкую, та в свою очередь что-то томно шепчет ему на ушко, прижимаясь всем своим телом. Чувствую что начинаю задыхаться, тянусь к журналу и открыв страницу читаю заголовок статьи: “Романтичное примирение скандальной пары”. Что?! Буквы расплываются перед глазами, в голове непонятный шум и я бросаю на прилавок все деньги что были в кармане и схватив журнал выбегаю на улицуСтою, согнувшись пополам у здания магазина, держась дрожащей рукой о холодную стену, выворачивая наизнанку все содержимое желудка. Кое-как, выпрямляюсь и пытаюсь осознать все произошедшее. Нет, я скорее поверю, что мои глаза обманывают меня, а издатели грязно клевещут. Этого не может быть! Мой Спартак не такой и никогда бы так со мной не поступил. Но червяк сомнений уже поселился в моей душе и я чувствую как противно он роется в моих мыслях, с каждой секундой отравляя организм самым противным чувством на свете... ревностью. Чувствуя холодную испарину на лбу, бегу со всех ног к месту, где могу хоть как-то прояснить ситуацию. До последнего пытаюсь держаться презумпции невиновности и не делать поспешных выводов. И в тот момент, когда я практически ровняюсь с входной дверью в здание его офиса, повернув голову на проезжую часть вижу паркующуюся ауди Спартака. Закрываю рот рукой, сдерживая рыдания и вздыхаю от облегчения, потому что вижу его, в целости и сохранности выходящего из своего авто. С довольной улыбкой на лице, как всегда неотразимого. Собираюсь уже броситься в его объятия, совершенно забыв о глупом снимке в журнале, но сделав шаг навстречу, останавливаюсь как вкопанная потому что вижу, как обойдя авто, он отворяет пассажирскую дверь и подав руку помогает выбраться из нее госпоже Вербицкой. Та со счастливым видом целует его в щеку и взяв под руку чему-то довольно улыбается. Чувствую, как сдерживаемая все это время внутри меня лавина срывается с вершины горы и начинает стремительно лететь вниз, сметая все на своем пути. Больше нет ни веры, ни оправданий этому человеку. Я слышу внутри себя звон разбившегося стекла и понимаю что только что сломалось то, что еще не удавалось починить после поломки ни одному мастеру мира.

Наблюдаю за их счастливыми лицами и думаю о том, что готова буквально разорвать на части и его и эту певичку. Представляю каким пыткам хочу подвергнуть это лживое, двуличное существо, ради которого еще несколько часов назад была готова отдать все, пожертвовать и собой, и ребенком. Представляю как спускаю курок прижатый ко лбу стоящей передо мной на коленях Вербицкой, как разношу в щепки ее мерзкую физиономию. Потом решаю что для нее это слишком быстрая и легкая смерть и представляю как мутужу до полусмерти , стирая ее лицом верхний слой асфальта. Стою на месте как вкопанная, и когда Спартак идущий со своей спутницей в мою сторону замечает меня, оказываюсь способна лишь на то, чтобы изобразить хладнокровное выражение лица и надменно изогнув бровь, с кривоватой улыбкой на лице продемонстрировать им средний палец. Чувствуя бешеный адреналин, бегущий по венам, бросаю журнал и срываюсь с места, не упустив из виду перепуганное лицо Спартака, уже бросившегося в мою сторону. Бегу со всех ног, бегу так как не бегала никогда.