Я тебя никому не отдам

– Вы что себе позволяете?! Я сейчас полицию вызову!

– Давай! Дернешься и твои мозги буду размазаны вон по той стене, а полиция приедет и скажет что ты сама упала на меня и случайно задела своим толстым мизинцем курок, – не дожидаясь ее ответа, он берет меня на руки и оттолкнув уже достаточно ослабевшее тело толстухи, поднимается на верхний этаж. Он несет меня прямиком в предродовую. И когда мы уже практически подходим к нужным дверям, слышим сзади себя запыхавшийся голос пытающегося догнать нас доктора.

– Спартак Альбертович! – Спартак разворачивается и Андрей Евгеньевич буквально врезается в нас.

– Ох, просите, вы там конечно внизу шума наделали, сейчас полиция приедет, – главврач устало вытирает платочком пот со лба и пытается отдышаться.

– Не беспокойтесь об этом, куда Эмму? – Спартак смотрит на него таким взглядом, как будто от него зависит наша судьба...хотя наверное так и есть.

– Пройдемте, – он семенит своими коротенькими ножками и открыв перед нами дверь смотровой, пропускает Спартака.

– Эмма, сейчас медсестра принесет тебе сменную одежду, а пока раздевайся и на кресло давай, я тебя посмотрю, – доктор ополаскивает в раковине руки и вытирая их полотенцем поворачивается к Спартаку.

– Спартак Альбертович, не волнуйтесь, все будет в порядке. Вам здесь правда делать нечего, только нервировать жену будете. Вы лучше решите вопрос с полицией и обиженным персоналом.

– Док, ну вы понимаете, что головой отвечаете. Если с моей женой или ребенком что-нибудь случится, ты труп, – мне становится неудобно за его грубость и хочется треснуть чем-нибудь тяжелым.

– Я все понял, – он держится молодцом и с достоинством выдерживает тяжелый взгляд Спартака. Любимый наклоняется и целует меня.

– Малышка, если хочешь я останусь... ты как?

Мне до безумия хочется попросить его не уходить, я до жути боюсь остаться без него, боюсь этой боли, которая все чаще и чаще скручивает меня..но подняв взгляд на доктора я вижу его испуганные глаза и решаю, что лучше для всех будет отпустить Спартака.

– Все хорошо, со мной же доктор, иди, я позвоню.

– Звони если что-то понадобится, я волнуюсь, – он еще раз прижимается к моему лбу губами и уходит.

– Ну и нервный у вас муж однако...-хмыкает доктор. Он осматривает меня и провожает в пустую палату, говоря о том, что придется еще подождать более сильного раскрытия матки. Через несколько часов мучений доктор снова появляется в палате и ведет меня на осмотр.

– Так...Эмма, у вас схватки уже такой частотой, при которых матка должна быть раскрыта минимум сантиметра на четыре. А тут ничего. Похоже все таки придется кесарить.

– Делайте что хотите лишь бы больно не было! – практически кричу, чувству, что от несколько часовых мучений уже совсем нет сил.

Я лежу на каталке, и борюсь с желанием согнуться пополам от боли. Меня завозят в операционную, и доктор раздев догола усаживает на кушетку под огромной лампой. Пожилой старичок – анестезиолог с неподдельным интересом и сияющими от доброты глазами берет меня на попечение, пока медсестры готовят Андрея Евгеньевича к операции.

– Котенок, сядь и прижми голову к ногам, – командует дедуля, а медсестра убирает мои длинные волосы со спины, освобождая ему путь для укола.

Кряхчу, как старая бабулька, пытаясь принять нужную позу.

– Легко сказать: нагни голову к коленкам, а когда ты как колобок круглый... – чуть ли не плачу, от осознания своей беспомощности.

– Эмма не двигайся, сейчас я введу тебе анестезию, – спокойным размеренным голосом говорит врач.

Чувствую укол и от рекой боли в позвонке, машинально отпрыгиваю от него.

– Ты что творишь, -кричи взволнованный доктор, – не двигайся! фух напугала меня.

– Не бойтесь, я сама боюсь, – пытаюсь шутить и чувствую как острая игла проникает внутрь спины, отчего меня пронзает резкая боль.

– У меня ноги горячие, – пугаюсь этих ощущений и с мольбой в глазах смотрю на доктора.

– Отлично есть контакт, – они словно по команде е кладут меня на кушетку. Вокруг семенит несколько медсестер и два медбрата– молоденькие парни, лет так тридцати. Один из них, похожий на енота своим длинным носом и узко посажеными глазками раздражает меня не на шутку тем, что выглядит через чур радостным. Медсестра ставит в районе груди перегородку, так что я не могу видеть происходящее в районе живота. Парень-енот поднимает перед моими глазами чью то ногу и улыбаясь спрашивает:

– Кто конечность потерял? – отпускает ее и та с грохотом падает на стол. Смотрю на него ошалевшими глазами, не понимая откуда здесь взялась нога какого то трупа и только через минуту до меня доходит, что конечность принадлежит мне.

– Ну и шуточки у вас..., – руки так и чешутся вмазать этому юмористу.

– Ты еще с патологоанатами не общалась, вот с ними точно не соскучишься, – его довольна физиономия уже не на шутку раздражает меня.

– И не надо, – хмурюсь и смотрю в окно, расположенное на стене напротив.

– Хочешь, я тебе музыку включу?