Я тебя придумала (СИ)

Интересное кино. И чем я ему не понравилась?

В этот момент Эмиландил — а вслед за ней и остальные — поднялась с места и склонилась в глубоком почтительном поклоне.

— Здравствуйте, ваше величество.

Пришлось и мне повторить за эльфийкой. При этом я чуть не повалилась набок — не приучена я всё-таки к таким фокусам. Если бы не Ленни, схватившая меня за руку, точно бы брякнулась головой вперёд.

Император кивнул, и Милли продолжила:

— Меня зовут Эмиландил, я — дочь Повелителя тёмных эльфов Робиара.

— Я помню вас, принцесса, — сказал Эдигор, и от звучания его голоса я вздрогнула.

С одной стороны, это был голос Игоря. А с другой… ну не было никогда в голосе моего мужа столько достоинства, благородства, властности и скрытой силы. Я любила Игоря, но при этом прекрасно понимала, что из него даже начальника никогда не получится.

А сейчас передо мной стоял император. Самый настоящий!..

— Я приезжал в Эйм десять лет назад и видел вас, принцесса. Сколько вам было тогда?

— Одиннадцать, ваше величество, — щёки Милли вспыхнули. — Я тоже вас помню.

К моему искреннему изумлению, император и эльфийка улыбнулись друг другу, словно действительно вспомнили что-то забавное.

— Я пришла в Лианор, чтобы попросить у вашего величества благословения на брак с этим человеком. — Милли указала на Браша, который немедленно почтительно склонил голову.

Эдигор удивил меня в который раз за последние пару минут — прикрыв глаза, он втянул носом воздух и произнёс:

— Маг. Довольно сильный, стихии — Воздух и Вода. Как вас зовут, избранник принцессы Эмиландил?

— Браш, ваше величество.

Император кивнул.

— Что ж, хорошо. Я одного не понимаю, принцесса, почему вы пришли в Лианор ко мне? Почему не попросили благословения у своего отца? Или Повелитель отказал вам?

— Нет. — Милли покачала головой. — Отец ничего не знает, ваше величество. Но он бы вряд ли одобрил. У нас с ним отношения, мягко говоря, напряжённые.

Эдигор улыбнулся. А я, увидев эту улыбку, чуть не расплакалась — так я соскучилась по своему Игорю…

— Возможно, нам стоит спросить у него самого, принцесса? Повелитель, прошу вас, войдите!

И тут на лицах всех присутствующих — кроме самого императора, герцога и почему-то Ленни — отразилась настоящая, искренняя паника. Милли так вообще сделала шаг назад, будто намеревалась немедленно удрать из замка.

В зал действительно вошёл Робиар. Он нисколько не изменился с нашей последней встречи — всё такой бледнолицый эльф с чёрными прямыми волосами ниже плеч, тёмными, холодными глазами и тонким ртом, который сейчас вообще превратился в ниточку.

— Отец… — прошептала Милли, невольно прижимая правую руку к сердцу.

Он не успел ответить. Дверь вновь открылась, и в комнату вошли две девушки. Одна из них, одетая в тёмно-синее платье, была светловолосой, голубоглазой и восхитительно красивой. Настоящий ангел. Она, широко улыбаясь, вела под руку другую девушку, у которой был очень большой живот. Судя по его размеру, это седьмой-восьмой месяц беременности… а может, и девятый.

Бордовое платье, тёмно-каштановые волосы убраны под сеточку, спокойные серые глаза, чуть дрожащая пухленькая нижняя губка…

И я вспомнила…

«Императрица ждёт ребёнка», — так сказал Рым, ещё когда мы были у реформаторов.

— Нет…

Кажется, я произнесла это вслух. Потому что девушка в бордовом платье подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. Она почему-то очень удивилась.

Но мне было не до неё.

Я больше не могла этого выносить. И, резко развернувшись, выбежала прочь из зала для приёма посетителей.

— Линн! — воскликнули хором Рым и Ленни, но я была уже за дверью.

.

Коридор, лестница, ступеньки, ступеньки, ступеньки… Удивлённые стражники, белые парковые дорожки, трава, деревья…

Я рухнула на землю неподалёку от какого-то пруда. Если бы я была в адекватном состоянии, но непременно бы обратила внимание на то, какой он потрясающе красивый — чистый, весь в цветах, похожих на кувшинки, но мне было не до прудов.

Тяжело.

Болело сердце, в уголках глаз вскипали слёзы.

Я не знала, почему и как Игорь оказался здесь, в Эрамире. Я не представляла, как он стал императором. Он, всегда бывший таким простым и понятным… в моём воображении тот Игорь, с которым я жила три с лишним года, никак не вязался с образом императора.

Но это всё сейчас неважно.

Игорь… Эдигор… Женат. И жена его… беременна.

Тогда как я… Всегда была — и буду — пустоцветом.

Когда тот, в чьих руках находится власть, четырежды избежит смерти и вспомнит свою любовь…

И что, что будет, если он вспомнит? Точнее, когда он вспомнит? Мы вернёмся в наш мир?

Но зачем, зачем ему вспоминать? Зачем возвращаться туда, где ты — просто булочник, а твоя жена — сумасшедший пустоцвет, который никогда не подарит тебе наследника? Зачем лишать ребёнка отца?

Это несправедливо.

Ты слышишь меня, Хранитель?

Это несправедливо!

— Линн…

Его тихий голос пощекотал щёки, коснулся ресниц, в которых застыли злые, обиженные слёзы.

Я повернула голову.