Я тебя приручу

Это осознание настолько меня шокирует, что я моментально забываю об элементарных правилах приличия. Сама не знаю, чего я ожидала. Что он привезет меня в офис? На какой-нибудь склад на окраине города? Сейчас ночь, и, наверное, вполне логично, что он привез меня к себе, но в то же время это заставляет вернуться все мои страхи. Меня снова охватывает какая-то неконтролируемая тряска, и я беспомощно делаю несколько шагов назад.

– Хватит трястись, – раздраженно приказывает он. – Я тебя не трону. Куда я, по-твоему, должен был тебя привезти в таком виде? В мотель?

Я отрицательно мотаю головой, но, кажется, только сейчас осознаю, что переоценила свои силы. Не оставить ему выбора? Сделать так, чтобы он мне помог? Господи, на что я рассчитывала? Я всерьез собиралась манипулировать этим зверем?

– Прости… те. Я просто растерялась.

Одергиваю футболку пониже и, опустив голову так, чтобы вуаль из волос хоть как-то скрыла мои пылающие щеки, следую за ним.

– Все нормально, – кивает мужчина, распахивая передо мной стеклянную дверь подъезда. – И можешь обращаться ко мне на «ты», не такой уж я и старый.

Сонный консьерж моментально подрывается из-за стола и бодро здоровается с нами. Если мой вид его и удивил, профессиональной выдержки хватает, чтобы никак это не показать.

В ярком свете вычурных потолочных светильников я сжимаюсь еще больше. Уверена, подошвы моих домашних тапочек чище, чем ботинки Ратмира, но я все равно невольно осматриваю мраморный пол, будто боюсь оставить на нем грязные следы. Бежевый ковер на ступенях, натертые до блеска двери лифта и живые растения в огромных кадках – все вокруг кричит о том, что мне здесь не место. Но тем не менее никто не спешит бросаться наперерез и гнать меня поганой метлой. Даже наоборот, Бестаев нетерпеливо вздыхает и слегка подталкивает меня в плечо, когда я замираю на пороге кабины лифта.

В его квартире нет картин в позолоченных рамах, с потолка не свисают причудливые канделябры, а пол не устилают персидские ковры. Но тем не менее все здесь кричит о статусе и достатке хозяина.

Я знаю, что мне здесь не место. Знаю, что такой мужчина, как Ратмир Бестаев, сожрет меня и не подавится, но так или иначе, когда за нами закрывается дверь и он без обиняков просит, чтобы я приступила к рассказу, я делаю глубокий вдох и заявляю:

– Я все расскажу. Но у меня есть условия.

Глава 6

Я даже моргнуть не успеваю, а мужчина вмиг оказывается возле меня. Воздух вокруг нас густо пропитывается чем-то новым. Тяжелым. Терпким. Незнакомым.

Кажется, мои слова за считаные секунды привели его из состояния раздражения в состояние какого-то первобытного бешенства.

– Что ты сказала? – выдавливает он звенящим от напряжения и злости голосом.

– Я сказала, что все вам расскажу. В подробностях, но… – Нервно сглатываю и опускаю глаза. Не могу смотреть на него. Каждой клеточкой своего тела я сейчас ощущаю его ярость. Она обволакивает меня пеленой и забирается под кожу. Вряд ли такой мужчина, как он, привык к отказам. Внутри все вопит о том, что диктовать условия Ратмиру Бестаеву – плохая идея, но у меня нет выбора. В любом случае терять мне уже нечего.

– Ты в курсе, с кем ты разговариваешь, девочка? – Мужчина нависает надо мной, в крошку растирая последние остатки уверенности.

Тональность его голоса резко меняется. Он становится настолько спокойным и тихим, что от этого мне вдвойне страшно. Я вижу, как яростно сжимаются его кулаки на поверхности стола по обе стороны от меня, и понимаю, что это спокойствие обманчиво. Всего лишь жалкая попытка сдержать гнев, бушующий в его крови.

Жар, исходящий от его тела, оставляет на коже ожоги. Ошпаривает. Воспламеняет.

Лучше бы он накричал на меня. Вспышки агрессии мне знакомы. Их нужно просто перетерпеть. А вот такое напускное спокойствие меня пугает.

Все еще не решаясь поднять на него взгляд, я рассматриваю свои руки. Волоски встали дыбом, а красные пятна на запястьях уже начали трансформироваться в уродливые синяки. Синяки, которые оставил мой сводный брат. Но почему-то сейчас, оказавшись запертой в одной квартире с Ратмиром, я впервые задумываюсь, что, возможно, есть зло похуже моего родственничка. И оно сейчас стоит передо мной.

– Нет, – одними губами произношу. – Я не знаю, с кем я разговариваю. Не знаю вас. Отчим никогда не посвящал меня в свои дела. Но я расскажу вам все, что мне известно.

– На своих условиях, – уточняет он с недоброй ухмылкой. Скалится, словно дикий зверь.

– На моих условиях, – киваю и наконец решаюсь поднять взгляд выше. Тут же попадаю в капкан его темных, почти черных глаз, но прикусываю губу и не разрываю контакт.

Надеюсь, он не догадывается, чего мне стоит такая смелость. Потому что сейчас, в этот самый момент, в ход идут последние жалкие остатки моей выдержки, чтобы не дать ему поглотить себя. Не дать ему уничтожить и без того шаткое равновесие.

Все те долгие секунды, что он смотрит на меня и наверняка решает мою судьбу, пульс грохочет где-то в горле, а кровь то закипает, то снова леденеет.