Я тебя прощаю. Чужая любовь

Мы стояли в полуметре друг от друга.

– Заткнись.

– Куда мне до тебя? И как ты, до зубовного скрежета правильный и верный своим принципам, терпишь меня, паршивую овцу? Признайся, тебе бы хотелось скинуть со своих плеч ответственность за никчемного младшего брата?

Я приблизился вплотную и зарычал:

– Хотелось и не раз! Но я не могу позволить себе этой роскоши. Тогда жертва матери станет бессмысленной. Ее смерть дала тебе жизнь, но ты все принял как само собой разумеющееся. – Эрил отвел взгляд. Неужели, я заметил угрызения совести? – Словно тебе уступили место на парковке или передали соль за столом. Ты умудряешься обесценить все! Валерия…

Брат вскинул голову, огрызнулся:

– Не смей говорить о ней. Она, – он с силой толкнул меня в грудь, – моя!

Тело ответило инстинктивно.

– Так почему же ты сейчас здесь, а не дома? – Я вдавливал лицо брата в горячий капот.

– А не ты ли меня задерживаешь, брат?

– Не смей шутить, Эрил. Не смей! Ее несчастье я тебе не прощу, – прохрипел я сквозь плотно стиснутые зубы, медленно разжимая пальцы и отступая.

Я остался на обочине, когда автомобиль сорвался с места, заставляя глотать пыль.

Мышцы горели, тело отзывалось вибрацией обращения на любое движение. Я возвращался неторопливо, вдыхая ставшим прохладный, воздух.

Нестерпимо хотелось перекинуться и дать свободу волку, но страх потерять контроль полностью не позволял совершить заведомую глупость.

Они ссорились! Я слышал голоса.

Женский – тихий, обиженный.

Мужской – недовольный и надрывный.

Зверь тянул, вел прямо к дому Эрила.

К моей привычной боли прибавились чужие непонимание и обида.

Громкие шаги, звук открываемой двери, работа мотора, шуршание шин и тишина, изредка наполняемая тихими женскими всхлипываниями.

Он оставил Леру! Оставил! Ее! Одну!

Ослепляющая вспышка перед глазами – я крепко держусь за дверную ручку.

– Нельзя! – приказываю зверю.

Следующая вспышка более продолжительная… Я прихожу в себя, вдыхая мягкий и притягательный аромат ее кожи.

Девушка лежит на спине, укрытая белоснежной простыней и закрыв глаза. Она изредка смахивает набежавшие слезы. Ее грудь подрагивает от рыданий, а заалевшие губы с шумом выдыхают воздух.

Нужно уйти, пока Лера не заметила меня!

Глава 10

Валерия

***

– Эрил! – Я проигнорировала порыв сбежать по лестнице и нагнать любимого.

Мужчина молча обулся, взял ключи и скрылся за входной дверью.

– Эрил, – позвала, зная, что он меня услышит, но ответом мне послужил рев мотора и свист автомобильных шин.

Уехал…

Слезы непонимания жгли щеки и срывались с подбородка, окропляя деревянный пол. Я ждала возвращения мужчины, растирала горячую влагу по лицу и смотрела на неподвижную дверь.

Я больше не различала звук работающего двигателя и, постояв еще с минуту на верхней ступени лестницы, развернулась и направилась в спальню.

Упершись руками в края раковины, как совсем недавно делал Эрил, встретилась взглядом со своим заплаканным отражением.

– Я совсем ничего не понимаю, – призналась самой себе, беззвучно шевеля губами.

Хорошенько ополоснув холодной водой лицо, вновь взглянула на себя. Капли неприятно стекали по шее, я принялась с усердием тереть лицо и грудь полотенцем. Уткнувшись носом в мягкую ткань, посмотрела на телефон, вышла из ванной, замерла у прикроватной тумбы, моя рука коснулась экрана смартфона и отпрянула.

Я чувствовала вину, я чувствовала боль и непонимание, но разум подсказывал, что эти чувства неправильные, навязанные.

Не буду звонить – приняла решение. Я аккуратно развесила полотенце сушиться, выключила свет и легла в постель.

Наш разговор с Эрилом занимал все мои мысли, я разбирала каждую сказанную им и мной фразу. Вдруг я действительно могла его обидеть, но не находила тех слов, из-за которых стоит оставить любимого человека одного и срываться куда-то в ночи.

«Ты довольно эгоистична» – это ударило больней всего. Разве эгоист поменяет свою прежнюю жизнь ради кого-то? Да, пусть моя прошлая жизнь не была шикарной и блистательной, но она была моей.

Я никогда не осуждала женщин, что хотели посветить себя семье, вопреки расхожему мнению, что тогда ты теряешь себя, полностью погружаясь в чужие проблемы и совершенно забывая о своих желаниях.

Это же прекрасно – радовать любимых, получать удовлетворение оттого, что твои близкие счастливы и ты приложила к этому руку. Быть за спиной любимого, как за каменной стеной. Как бы ни уверяли в обратном мои подруги, я знала, они врали. Чувства защищенности, любви и заботы прекрасны. Но я лишилась их.

Слезы продолжали обжигать мое лицо. Промокнув простыней щеки, я рвано выдохнула и распахнула глаза.

– Ты меня напугал. – Я села и отвернулась, избегая встречаться взглядом с Эрилом. Как же грохотало мое сердце, мне хотелось прижать обе руки к груди и сдержать его.

Мужской силуэт пришел в движение, беззвучно приблизился. Он опустился на корточки.

– Рада, что ты вернулся, – призналась я и повернулась лицом.

Эрил дернулся, словно получил удар по щеке, тяжело задышал.

– Я не хочу ссориться, – шептала, вглядываясь в темные провалы глаз.